Через неделю мы с Ханей, Полем и Тимом сидели в небольшой беседке у самого обрыва, любовались закатом и пили чай. Только что закончился обильный ужин из дичи, набитой нашей охотницей из своей новой винтовки, от которой она была в совершенном восторге. Кажется, девочка даже спала в обнимку с этой железякой. Тим, конечно, завидовал, но не очень сильно, потому как его «крыс» тоже был весьма неплох, хоть и не отличался такой скорострельностью. Поль же никому не завидовал вовсе, ибо охотиться он все равно не мог. Для него «глетчер» был просто очень интересным устройством, из которого еще следовало побыстрее научиться попадать в мишень.
Солнце садилось в океан, а это довольно красивое зрелище. Возможно, именно оно настроило моих гостей на философский лад.
– Теперь у нашего народа все будет хорошо, – мечтательно начала Ханя. – Ты, Ник-ау, пришел с неба и дал племени пищу, воду и множество полезных вещей. Наверное, скоро твой зверь признает нас, как тебя, и принесет на остров счастье. Все станут здоровыми и сытыми, никто не будет болеть. У нас с Тимом родится много детей, и все они вырастут, не зная, что такое один глоток невкусной воды в день и две небольших рыбы на все племя. Они вырастут, поженятся с детьми Марика и Тиумы-оо, и родится много новых маленьких. Эти тоже будут жить долго и счастливо, а потом…
Тут Ханя начала с задумчивым видом загибать пальцы. Кажется, она хотела сосчитать, сколько же народу тогда будет жить на острове.
Мне стало немного не по себе. Ведь в отличие от девочки я уже успел все и обдумать, и просчитать.
При той технике, что я сюда натащил, остров сможет прокормить человек пятьсот, не больше. И если не случится ничего непредвиденного, к концу моей жизни численность аборигенов как раз и достигнет тех самых пяти сотен. А что потом?
А потом возможны всего три варианта, и даже не скажешь, какой из них хуже. Первый – все происходит потихоньку. Моя техника единица за единицей выходит из строя. Кончается бензин, и станки становятся просто кусками металла. Пилы, ножи и лопаты тупятся, стираются, ржавеют да и просто теряются, новых же взять негде. Пруд высыхает, пленка, на которую можно собирать росу, стареет и рвется. И, значит, остров уже не сможет прокормить пятьсот человек. Начнутся болезни, голод, и численность населения быстро поползет вниз, в конце концов остановившись на цифре ноль.
Но вряд ли все кончится именно так, потому как есть и более вероятные варианты. Например, второй – война за обладание моим наследством. Результат будет тем же самым, только наступит куда быстрее. Но даже если удастся избежать свары за ценности и ресурсы, это будет означать всего лишь вариант под номером три. На остров приплывут европейцы, которым очень понравятся оставшиеся от меня вещи. Никакого хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления аборигены оказать не смогут, и значит, предсказать их судьбу не составит особого труда.
Поначалу это казалось нормальным – ведь, как ни крути, а я дам людям несколько десятилетий нормальной и счастливой жизни! Без меня племя вымерло бы гораздо раньше. Разве этого мало?
Но теперь я смотрел на своих молодых друзей и думал: да, очень мало. Потому что все мной перечисленное бессмысленно, если нет надежды на будущее. И как быть?
Наверное, я все-таки незаметно для себя был готов к тому решению, которое принял тем вечером. А тогда, помолчав, просто описал молодым людям все три варианта, не пытаясь ни сгустить, ни разбавить краски.
В беседке повисло тяжелое молчание, вскоре нарушившееся тихими всхлипываниями Хани. Тим тоже сидел с совершенно потерянным видом, и только Поль о чем-то напряженно размышлял. Наконец он выдал результат:
– Ник-ау уметь строить корабль из наши деревья. Мы тоже скоро уметь. Надо строить корабли и плыть в океан, найти новая земля.
Я, разумеется, тоже думал об этом, поэтому давно выяснил, что ближайшие пригодные для жизни и развития необитаемые острова находятся в Бассовом проливе, и до них порядка семи тысяч километров. Причем их откроют только в начале девятнадцатого века, то есть у потомков моих островитян будет достаточно времени. Правда, неясно, поможет ли им это. Потому как уже были примеры, что станет с изолированным племенем в тех местах после визита европейцев. Например, неподалеку от Новой Зеландии есть остров Чатем. Абсолютно ничем не интересный клочок земли, на котором жило племя мориори. Остров был открыт в начале девятнадцатого века, а в его конце мориори исчезли.
