– Кроме вот этих, вот этих самых, вот этих... – как-то невнятно бормоча, толстая тетка собрала со стола листы, которые рассматривала, когда я вошел, сложила их пачкой и вдруг, совершенно уж неожиданно, почти выбежала из-за стола, оказалась вплотную ко мне, так что я даже откинулся и закачался на задних ножках стула, и потрясла пачкой перед моим носом. – Вот этих, молодой человек!
И я увидел, что это листы контролек, мелких контрольных отпечатков, и мелькнуло что-то, какой-то кадр, по которому я сразу распознал свою серию «Дом моделей» и понял, что в этой пачке все – полуголые девочки, хмурая Галка, Юрка, ползающий на коленях по подиуму, вся эта совершенно не подходящая для разглядывания в исполкомовском кабинете жизнь.
Тамара Алексеевна Пинчук, начальница, как я догадался, того самого управления легкой и местной промышленности облисполкома, которому подчинялся Юрка с его домом моделей, между тем требовала от меня каких-то других кадров, «вы сами отлично понимаете каких, нас эта похабщина не интересует, но вы сами отлично знаете, что там еще Истомин развел, вот оно нас и интересует, потому что это не моральный облик, а преступление, вы сами понимаете...». Почему-то, настаивая на сотрудничестве в каком-нибудь пакостном деле, начальники всегда упирали на то, что мы сами все понимаем. В этом, видимо, проявлялось их искреннее и глубокое убеждение в том, что все вокруг такая же дрянь, как они, только карьеру сделать не смогли...
Как же снимки попали сюда, слегка очумевший от ее напора, сбивчиво думал я, молча качая головой и пожимая плечами в ответ на «сами должны понимать» и перебирая листы контролек, которые она сунула мне в руки, прежде чем вернуться за стол и снова усесться там всеми своими шарами. Как же снимки попали, кто сделал контрольки... Вероятно, не будь я так ошарашен, я сообразил бы быстро, в этих же обстоятельствах мои умственные способности парализовало. Наконец, я наклонился, сунул руку в кофр, порылся в нем, но долго рыться не было смысла – сразу стало понятно, что пленок там нет. Сколько же их было? Десятка полтора... Да вот, собственно, все они, на контрольках... Но как же... Кто мог... Это все против Юрки, конечно, но кто мог...
Только полным очумением можно объяснить, что в первую минуту я подумал о Тане. Но даже под визгливые требования начальницы немедленно все понять самому я быстро отогнал эту мысль. Не могла Танька, да и ни к чему ей все это...
– Никаких других снимков, кроме этих, у меня нет, – наконец разжал я дрожавшие, надо признаться, губы. – Это серия, которую я готовлю для журнала «Советское фото»... – сообразил соврать, упоминание чешской «Фотографии» могло совсем разъярить даму. – Да и то негативы пропали. Вам, наверное, известно, кто...
– Все нам известно! – она хлопнула по столу пухлой ладонью с непропорционально тоненьким, врезавшимся в палец колечком. – Еще в советском фоте... фото... еще в Москве собирались область опозорить! Кто вам позволит?! Вы спасибо скажите, что мы... что пожалели вас... Короче, есть еще фотографии?
Я встал, взял кофр, минуту потоптался, потом бросил листы контролек на ее стол, так что один лист спланировал на пол. Не то чтобы я наконец осмелел, просто силы как-то кончились.
– До свидания, Тамара Алексеевна, – я уже был у двери, и чем дальше от меня отодвигался ее стол, тем спокойнее я становился. – Надеюсь, мне вернут негативы. Я планирую выставку, и мне очень нужны эти работы. Это будет выставка ху-до-жест-венной, – по слогам произнес я, – фотографии, некоторые известные мастера в Москве уже ознакомились и одобрили. До свидания.
В исполкомовском коридоре я едва не налетел на странную женщину, быстро шедшую мне навстречу. Это был никак не исполкомовский персонаж – средних лет безукоризненная красавица, одетая с нездешней элегантностью. Темные коротко стриженные волосы лежали модным гладким шлемом с длинной челкой, темно-серый костюм из тонкого джерси сидел потрясающе и был очевидно фирменного происхождения, матово сверкали лакированные туфельки самого модного фасона – на толстом каблуке и с детской перепоночкой... Черт возьми, подумал я, что делает здесь такой кадр, откуда она вообще взялась в нашей глухомани? Но, пробормотав извинения – женщина посмотрела мне в лицо не без интереса – и уступив дорогу, я тут же и забыл о странном явлении, не до этого мне было.
