Мишель перекатилась по полу, целя мужчине в грудь. Пули попали в цель, он закричал и упал. Мишель подбежала к нему, нагнулась, нащупала пульс. Но тут он согнул ногу, ударил ее в плечо, и она полетела на пол, выронив пистолет.
Мужчина шатко поднялся. Как это возможно? Она же попала в него. Ответ пришел, пока она с трудом вставала, — бронежилет. Мишель бросилась к своему пистолету, однако и мужчина проделал то же самое. Они столкнулись, и мужчина обвил ее шею удавкой.
— На этот раз, — прошипел он, — ты точно умрешь.
Да, это он пытался убить ее тогда, в машине.
Мишель с силой ударила его локтем в левый бок, который, как она надеялась, прострелила ему той ночью. Хватка его ослабела, он упал на колени. Мишель нашарила на полу пистолет. Когда ее ладони сомкнулись на рукоятке оружия, она увидела, что Симмонс уже встает, вытаскивая из-за пояса нож.
Она выстрелила — пуля ударила Симмонса точно в лоб. Мишель подползла к нему. И пока она смотрела на тело, у нее возникла идея. А что, вполне может сработать.
Ровно в 10.31 Кинг сообразил, что к прочим его затруднениям добавилось еще одно. Если двери лифта откроются, а он не станет смотреть, что за ними, на них с Бруно могут напасть с той стороны. Если же он переведет взгляд туда, это может иметь смертельные для них обоих последствия.
Стрелка приближалось к роковой минуте. Кинг протянул руку за спину, вцепился в Бруно.
— Когда я скажу «ложись», — настоятельно прошептал он, — бросайтесь на пол!
Кингу казалось, что он различает мельчайшие движения минутной стрелки. Он по широкой дуге водил перед собой пистолетом, все туже стискивая пиджак Бруно. Дыхание кандидата было слишком быстрым, Кинг опасался, что тот может упасть в обморок. Ему показалось, что он слышит удары сердца Бруно, однако вскоре он сообразил, что это его сердце.
Когда стрелка достигла 10.32, свет погас и все погрузилось в полную тьму. Потом зал взорвался калейдоскопическими бликами, которые сделали бы честь любой дискотеке. Они молниями проносились по залу, из динамиков лились громкие голоса. Все это слепило и оглушало — Кингу пришлось прикрыть щитком ладони глаза. Потом он вспомнил об очках, вытащил их и надел. Один ноль в пользу темных очков.
И тут со стороны лифта послышалось «дзынь».
Двери открываются — или это просто трюк? Стоит ли глядеть в ту сторону.
— На пол! — приказал он Бруно, и тот мгновенно рухнул вниз. Кинг повернул голову к лифту, решив, что ограничится долей секунды. В лифте висела обвязанная проволокой Джоан Диллинджер. Судя по виду, мертвая.
Глядя на нее, Кинг испытал неистовый гнев. Впрочем, на это-то, вероятно, и рассчитывал Морзе. Эта мысль заставила Кинга успокоиться.
Отвернувшись от лифта, он окаменел. Прямо перед ним между двумя картонными фигурами стояла Кэти Рамзи с направленным ему в грудь пистолетом.
— Положите оружие, — приказала она.
Кинг поколебался и опустил пистолет на пол. Освещение снова стало нормальным, звуковые эффекты прекратились.
— Поднимайся, — сказала она Бруно. — Вставай, ты, ублюдок.
Бруно, трясясь, поднялся на ноги, однако между кандидатом в президенты и будущей его убийцей стоял Кинг.
— Кэти, вы же не сделаете это.
Откуда-то бухнул голос. Голос Морзе, исполнявшего роль режиссера:
— Действуй, Кэти. Я отдал их тебе, как обещал: человека, который разрушил карьеру твоего отца, и того, кто лишил его жизни. У тебя пули со стальной оболочкой. Один выстрел, и ты убьешь обоих. Это они его погубили.
Указательный палец Кэти затвердел на курке.
— Не слушайте его, Кэти, — сказал Кинг. — Именно он вашего отца и подставил. Он толкнул его на убийство Риттера. А Бруно к этому никакого отношения не имеет.
— Вы лжете, — сказала она.
— Человеком, чей разговор с отцом вы подслушали в ту ночь, был Сидней Морзе.
— Ошибаетесь. Я слышала только одно имя: Тройанс Кон.
— Вы не слышали имени, просто вы так решили. Он сказал не «Тройанс Кон»; он сказал «троянский конь».
Теперь Кэти выглядела уже не столь уверенной.
Кинг постарался использовать отвоеванное преимущество:
— Я уверен, это Морзе научил вас, что нам говорить, однако часть сказанного вами была правдой. Просто вы не поняли ее значения. Морзе был троянским конем, человеком, близким к Риттеру. Вот о чем он говорил с вашим отцом. Морзе знал, Арнольду ненавистно то, что Риттер делает со страной. Однако политика Риттера Морзе не интересовала. Он был влюблен в вашу мать, в свою будущую бродвейскую звезду. Убрав с дороги вашего отца, он получил бы ее. А когда ничего из этого не вышло, он убил ее. Теперь же он использует вас, точно так же, как использовал вашего отца.
