Дверь открыл Кон. Увидев их, он явно никакого удовольствия не испытал, однако в дом впустил.
— Стало быть, вы разговаривали с Кэти? — спросил Кон.
Кинг кивнул:
— Она сказала, что вы предупредили ее на наш счет.
— А вы ожидали, что я этого не сделаю? Она была дочерью моего коллеги, а после — моей студенткой. Ожидать от меня чего-либо иного было бы ошибкой.
— Что ж, если учесть, что вы с ее матерью поговаривали о женитьбе, вы стали бы ее приемным отцом.
Кон явно почувствовал себя не в своей тарелке:
— Это вас не касается.
— Вы знали Рамзи до Аттикуса или не знали?
— Не знал.
— Говоря «Рамзи», я подразумевал и Арнольда, и Регину.
— До приезда сюда я не был знаком ни с ним, ни с ней. Однако оба стали моими друзьями.
— А после смерти Арнольда, — сказал Кинг, — вы двое…
— Все было не так. Прежде чем мы стали встречаться не как друзья, после смерти Арнольда прошло долгое время.
— И вы стали поговаривать о женитьбе.
— Я сделал предложение, она его приняла.
— А затем покончила с собой?
Лицо Кона исказила боль:
— Да. Так говорят.
— Но вы так не думаете? — быстро спросила Мишель.
— Она была счастлива. Приняла мое предложение о браке. Не думаю, что проявлю тщеславие, сказав: мысль о том, что до самоубийства ее довела перспектива выйти за меня замуж, представляется мне притянутой за уши.
— То есть вы думаете, что ее убили?
— Это уж вы мне скажите! — выпалил он. — Ведь вы же ведете расследование. Вот и выясните, как все было.
— Вы участвовали в протестах против войны во Вьетнаме?
— Да, вместе с миллионами других людей.
— Например, в Калифорнии?
— К чему эти вопросы?
— Что бы вы сказали, — спросил Кинг, — если бы услышали от нас, что к Арнольду Рамзи приходил человек, уговаривавший его принять участие в убийстве Клайда Риттера, и человек этот упомянул ваше имя?
Кон смерил его холодным взглядом:
— Я сказал бы, что тот, кто уведомил вас об этом, заблуждается. Но с другой стороны, если это правда, я не могу запретить людям упоминать в разговорах мое имя, не так ли?
— Справедливо. Вы верите в то, что Арнольд Рамзи действовал в одиночку?
— Верю и буду верить, пока мне не предъявят надежные доказательства противоположного.
— Судя по всему, Рамзи не был склонным к насилию человеком, однако в молодости он участвовал в демонстрациях протеста, причем одна из них, возможно, привела к насильственной смерти человека.
Кон бросил на него резкий взгляд:
— О чем это вы?
Кинг сообщил Кону эту информацию единственно для того, чтобы посмотреть, какова будет его реакция.
— И еще одно: в то утро, когда Рамзи убил Риттера, вы ездили в «Фэймаунт» один или вместе с ним?
— Вы хотите сказать, что в то утро я был в «Фэймаунте»?
— А вы хотите сказать, что не были?
Кон с мгновение поразмыслил.
— Ладно, я был там. И что же?
— И что же? Вы почему-то забыли упомянуть об этой немаловажной детали.
— А почему я должен был о ней упоминать? Я не сделал ничего дурного. И в ответ на ваш вопрос: я поехал туда один.
— Вам, должно быть, пришлось убежать из отеля сразу после выстрела Рамзи, иначе вы не успели бы подхватить Регину и рассказать все Кэти, вызвав ее с урока алгебры.
На широком лбу Кона выступили бисерины пота.
— По отелю тогда металось множество людей. Я видел, что произошло. И не хотел, чтобы Регина и Кэти узнали обо всем из программы новостей.
Кинг подошел к нему вплотную:
— Зачем вы поехали тем утром в отель? У вас тоже имелся зуб на Риттера?
— Нет. Разумеется, нет.
— Так зачем же? — настаивал Кинг.
— Он был кандидатом в президенты. В наших местах таковые встречаются не часто. Мне хотелось самому увидеть его.
— А если я скажу, что все это самое настоящее вранье? — поинтересовался Кинг.
— Я не обязан давать вам объяснения, — огрызнулся в ответ Кон.
Кинг пожал плечами:
— Мы пошлем за людьми из ФБР и Секретной службы, и вы сможете все объяснить им. От вас можно позвонить?
— Постойте, — быстро сказал Кон. — Хорошо, я беспокоился за Арнольда. Он был настолько зол на Риттера, что я опасался какой-нибудь дурацкой выходки с его стороны. Пожалуйста, поверьте, мне и в голову не приходило, что он замышляет убийство.
— Продолжайте, — произнес Кинг.
