— Я тоже не люблю бейсбол.
— А это его школьные фотографии. Я не знала, что их будут фотографировать, — виновато произнесла она. — Готова была его убить за то, что он надо пеструю майку в тот день.
Одна фотография выпала из альбома. Ло поднял ее.
— Должно быть, это тоже причастие, но человек рядом с Дэвидом похож не на священника, а скорее на судью.
— Это и есть судья. В тот день.
— В тот день… что?
— Ничего. — Ей было трудно посмотреть ему прямо в глаза. — В тот день я стала опекуном Дэвида.
В наступившей тишине было слышно только их дыхание. Наконец Ло произнес:
— Ты говоришь об этом, как о своей победе.
— На это ушло несколько лет. Я пыталась получить опекунство сразу после смерти Шэрон.
— Но тебе было только восемнадцать! Ты сама воспитала моего сына. А твоя сестра-шлюха…
— Не смей, Ло.
— Я не такой хороший, как ты, Марни. Я понял, что она шлюха, с самого первого взгляда. И сделал то, что сделал бы любой молодой человек с хорошо развитой привлекательной девушкой, которая с легкостью отдается первому встречному. Она получила, что хотела. А ты платишь за то, что мы с ней натворили.
— Я ни за что не плачу, — запротестовала она. — Я полюбила Дэвида с того самого момента, как узнала, что у Шэрон будет ребенок.
— Твои родители слишком зациклились на своих несчастьях, поэтому предоставили тебе заботиться о Дэвиде.
— Все вышло само собой. Воспитание мальчика не было для меня тяжкой обязанностью. Мне хотелось заменить ему мать.
— И с самого рождения ты была ему вместо матери.
— В доме было очень неспокойно, родители постоянно ссорились с Шэрон.
— А кто вставал к нему ночью?
— Я.
— Ты меняла пеленки, давала ему бутылочку?
— Да.
— Ты же сама была еще ребенком.
— Он не понимал этого, — улыбнулась она сквозь слезы. — Не понимал, что он маленький, а я не знала, как стать настоящей матерью для него. Мы учились понимать друг друга.
— Ты кормила его с ложки отвратительным детским питанием.
— И он выплевывал, если ему не нравилось.
— Ты перевязывала ему разбитые коленки.
— Чаще не коленки, а локти.
— А как же твоя школа?
— Я ходила в школу и даже окончила колледж, только позднее, чем другие.
— Потому что не могла ходить на все занятия из-за того, что не хотела надолго оставлять Дэвида со своей мамой, — догадался он.
— Да, но…
— А когда получила диплом, то даже не пыталась найти хорошо оплачиваемую работу в рекламном агентстве. Ты решила работать дома, чтобы всегда быть с Дэвидом, правда?
— Были и другие соображения.
— Сомневаюсь. — Ло наклонился к ней, коснувшись своим лбом ее лба. — Ты познала все трудности материнства. Ты его настоящая мать, ты.
— Дэвид мог стать моим только в том случае, если бы тогда на пляжном полотенце с тобой была я, а не Шэрон.
Ло быстро отпрянул от нее. Марни была так же поражена своим вырвавшимся признанием, однако даже не шелохнулась. Она только посмотрела на него серьезными серыми глазами. Он заметил слезу, скатившуюся с ее щеки.
Ло смахнул ее и еще мокрым пальцем дотронулся до губ Марни.
— Если бы мне пришлось это сделать снова, я выбрал бы тебя. Ты женщина в самом высоком смысле.
Он взял в руки ее голову и притянул к себе. Затем поцеловал еще влажные от слез глаза, затем уголки губ.
— Мне так хотелось этого вчера, что у меня все внутри болело, — произнес он, жадно целуя ее губы. — Ты хочешь знать, почему я сегодня пришел? Именно поэтому. Каждый раз, когда ты вчера кому-то улыбалась, или делала глоток вина, или ела что-то, я хотел прикоснуться к твоим прекрасным, соблазнительным губам. И этот целомудренный холодный поцелуй на пороге дома еще больше разжег мой аппетит. Во время этого страстного монолога Ло целовал ее губы. Потом его язык проник внутрь. Марни непроизвольно застонала. Он стал более настойчивым и раздвинул ее губы. Его быстрый и жадный язык встретился с ее. Она с радостью ответила.
— Боже, — простонал он. — Мне нужно было давно тебя поцеловать.
Марни не отталкивала Ло. В ответ на страстные поцелуи она обхватила его за талию и притянула к себе. Он встал на колени и наклонился к ней" так что они оказались на одном уровне.
Ло поцеловал ее шею, потом, расстегнув воротник, спустился ниже. Она откинулась назад и прерывающимся голосом произнесла его имя.
