— Что ты сделал… — Файрон побелел.
— Я заплатил ей, а ты как думаешь?
Когда эсквайр нерешительно улыбнулся, мужчина наклонился к нему и добавил жестким тоном:
— Ровно столько, чтобы ей хватило на поездку с Полдрионом, а затем сделал так, чтобы это была последняя цена, которую шлюха когда-либо выторгует.
— Я тебя не боюсь! — Побледневшее лицо Файрона явно противоречило его дрожащим словам.
— Хорошо сказано, ваша честь. — Мужчина отпустил его пальцы. — Тебе не нужно меня бояться. В конце концов, я просто выполняю приказы. Бойся моего патрона, вот тебе мой совет. А патрон, говоря по правде, не очень-то доволен.
— Я сделал все, о чем меня просили, — запротестовал Файрон.
— Поэтому и получил деньги, — улыбнулся незнакомец. — Теперь иди домой и пожуй свой тассин или найди себе теплую шлюшку. Я дам тебе знать, когда нам понадобится что-то еще. Если тебя не одолеет жадность, мы все в конце концов выиграем, не так ли?
Файрон играл с кошельком, избегая взгляда мужчины.
— Когда я получу от тебя известие?
Незнакомец встал.
— Довольно скоро.
Он пошел прочь, а Файрона окликнул еще один юный дворянин, экспансивно жестикулирующий, ибо успел уже хватить через край. Казуел хотел расщепить свою магию, чтобы следить за обоими, но лишь непоправимо разбил заклинание. Щепки заколдованного воздуха разлетелись, невидимые, во все стороны.
Страдая от нерешительности, маг переступил с ноги на ногу. Он пытался держать в поле зрения и Файрона, и мужчину, оставаясь при этом в тени кулисы. Ему пришлось отступить назад, так как эсквайр подошел ближе к сцене, где заметил девушку с рыжевато-белокурыми волосами и порванной оборкой на платье. Она кокетничала с еще одним юным дворянином, чье Имя Казуел совершенно не мог определить. Файрон схватил девушку за плечо, и она повернулась с хорошо отрепетированным выражением радости, которое исчезло, как только она узнала эсквайра. Файрон поднял руку с кошельком, и девушка снова улыбнулась.
— Это единственная музыка, которая услаждает ее слух. — Брат стоял в нескольких шагах от Казуела, просматривая пачку нот.
— Кто она?
— Слишком дорога для твоего кошелька, Каз. — Амален оторвался от своей партитуры. — Это барышня Йедитта Ден Сирдель.
На лице Казуела отразился вопрос, который он не посмел задать.
— Ты думал, она — шлюха? Нет, она куда разборчивее и стоит гораздо дороже. Тебе понадобится старое Имя и толстый кошелек, прежде чем она раскинет для тебя свои оборки. Однако ты здорово просветишься, если будешь за ней шпионить. В Хадрумале тебя никто такому не обучит.
С этими словами Амален ушел, дабы остановить спор между плотником и маляром.
Казуел посмотрел на горячую молодежь, собиравшуюся вокруг Файрона и Йедитты. Эти безрассудные юнцы в грязных рубахах и размалеванные девицы с лихорадочным румянцем на щеках говорили все разом, нагло хвастаясь, и размахивали руками. По какому-то знаку, сделанному рыжеватой блондинкой, вся толпа направилась к двери.
Незаметно за ними не проследить, вынужден был признать маг. Да и какой прок наблюдать за оргией, которой они собираются опозорить свои Имена? Д'Олбриот уже знает о враждебности Ден Таснета. А Казуелу нужно выяснить, кто дергает Файрона за ниточки, причем делает это так же ловко, как любой кукловод, управляющий пестрыми марионетками Амалена. Маг вздохнул с облегчением, когда увидел мужчину в коричневом. Он говорил с недовольной барышней, у которой с руки свисала залитая вином шаль.
Мимо прошел лютнист, и, подлаживаясь под его беспечную походку, Казуел спустился со сцены. В заполненном народом зале очень легко потерять из виду тот коричневый сюртук, но Казуелу было не до магии. Тяжелые ароматы духов и крепкий запах пота схватили его за горло, и маг закашлялся. Те, кто стоял рядом, отодвинулись, бросая на него неприязненные взгляды, зато Казуел сумел углядеть мрачно одетого мужчину среди дерзких цветов со всех сторон.
Эти шалопаи недостойны его учтивости, решил маг, раз сами толкают и пихают его без всяких извинений. Кусая губу, он начал продираться между смеющимися объятиями и воинственными спорами. Нечаянно врезавшись в стайку девушек, он заалел от смущения и нырнул под яростный кулак какого-то эсквайра, когда девушки порхнули в стороны с визгливыми упреками.
