Амален небрежно провел рукой по своей полинявшей рубахе, обтрепанной на воротнике и манжетах.
— Рабочая одежда, Каз, но ты небось не знаешь, что это такое, а?
— Амален? Куда это ставить?
Зов с другой стороны сцены избавил Казуела от необходимости искать достойный ответ. Заносчивость Амалена совершенно нестерпима, молча ярился маг. Никакого уважения к рангу, он поглощен только своими мелкими делами и этой мишурной имитацией мира, которую он для себя построил. Тем временем Амален куда-то пошел с темноволосым мужчиной, который показался Казуелу смутно знакомым. Не хочешь продолжать спор, маленький братец, мстительно подумал маг. Что ж, Казуел уже не в первый раз ставил его на место.
Маг опять посмотрел в толпу. Файрон Ден Таснет с кем-то разговаривал. Кто это такой? Что он пропустил? Ругая Амалена за то, что отвлек его, Казуел старался успокоиться, чтобы создать из воздуха и света невидимый поток магии, струящийся над головами повес. Упорно концентрируясь, маг нетерпеливо ждал, когда поток принесет к нему слова.
— …одно, другое, третье, — прошипел Файрон. — Я все сделал, и что из этого вышло? Тот дурак получил увесистый пинок в зад от человека Д'Олбриота, поэтому тот пес не выйдет снова на охоту. И твой так называемый адвокат блеял как никчемная овца по поводу Земельного налога. Что ты на это скажешь?
— Я рекомендовал самого лучшего адвоката за те деньги, что ты готов был платить, — пожал плечами его собеседник. — Я не понимаю, как ты можешь обвинять меня, когда Д'Олбриот нанимает более опытного человека. Во всяком случае, даже если их не обложили налогом за Келларин за прошлый год, насчет следующего года никакого решения не было, не так ли? Та игра еще не кончена.
Казуел осторожно подвинулся за укрытием кулисы, пытаясь разгадать, кто этот человек. Одних лет с отцом Файрона и Казуела, если на то пошло, высокого роста, серо-стальные волосы аккуратно подстрижены, лицо приятное, но совершенно непримечательное в своем спокойствии. Он не носил цветов никакого Дома, хотя его коричневый сюртук и бриджи были из хорошей ткани. Казуел нахмурился. По покрою одежда напоминала ливрею, купцы такую не носят. Что-то в его манерах также наводило на мысль о старших слугах.
— Ты сказал, что у меня будет сильная поддержка против Д'Олбриота, — продолжал свои упреки Файрон. — Где она? Всякий раз, когда я говорил вчера, что они получают по заслугам, меня обдавали холодом.
— Не психуй, и люди станут думать по-твоему, — твердо заявил незнакомец, — что принесет все те награды, о которых мы говорили. Посмотри на дела, возбужденные вчера перед императором. По крайней мере одно из них поставит подножку Берквесту, как бы резво он ни плясал вокруг правды. Твоя чаша весов поднимется, как только чаша Д'Олбриота опустится.
— О, неужели? — скептически протянул Файрон. — И насколько высоко? Достаточно, чтобы сосватать мне аристократку, которая принесет с собой еще и приличный сундук денег? Мой отец уже толкует о том, чтобы продать меня какой-нибудь уродине — дочке жирнозадого торговца, так он отчаянно нуждается в наличном золоте…
Мужчина в коричневом легонько шлепнул Файрона тыльной стороной руки по губам.
— Следи за своим языком, — добродушно предупредил он. — Прояви немного уважения.
От удара по магии Казуела пробежала дрожь, едва не разрушив чары, и маг торопливо отступил в кулисы. Кто этот человек, что посмел нанести такое оскорбление?
Шлепок был не настолько сильным, чтобы оставить след, но лицо Файрона все равно покраснело.
— Прояви уважение, имей больше терпения и подстели соломки, чтобы не больно было падать, если запахнет жареным! Все наши дела идут только в одном направлении, не так ли? — язвительно спросил он. — Когда я увижу какой-то доход от этой затеи?
Незнакомец хитро улыбнулся и полез за пазуху. Вытащив кожаный кошелек, он вложил его в руку Файрона.
— Вот тебе немного. — Мужчина крепко сжал пальцы эсквайра, и Казуел увидел, как недоумение на прыщеватом лице Файрона сменилось болью. — Хоть раз в жизни потрать их разумно, и не позволяй вину или тассину развязать тебе язык. Кругом полно глупых шлюх, так что не связывайся с еще одной достаточно ловкой, чтобы извлечь правду из твоего хвастовства. Некая девица, с которой ты развлекался там, в порту, постучала в мою дверь несколько дней назад, требуя большой кошелек, чтобы заткнуть ей рот. — Тон мужчины остался дружелюбным, но в нем, несомненно, слышалась угроза.
