— Решено. Но сначала я прокачусь верхом. Посейдон застоялся.
Ему самому пора подышать свежим воздухом, чтобы прийти в себя. Он подошел к Софии и поцеловал ей руку. Ее губы задрожали, но она смогла улыбнуться:
— Милорд, у меня мурашки по всей коже.
— Красивую женщину это только украшает.
Рывком притянув ее к себе, Дугал снова обнял Софию. Она покраснела. Ее мягкая грудь терлась о ткань жилета, их бедра соприкасались. София взглянула на него, загадочно взмахнув ресницами:
— Маклейн, не думаете ли вы, что следует по крайней мере…
Поцелуй заставил ее замолчать. Руки Дугала снова гладили ее тело. Она таяла в его объятиях, уступая страсти, словно откликаясь на его призыв. Обхватила его жаркими руками, обвила шею, потянулась к нему губами.
Дугал снова воспламенился. Ни о чем больше не беспокоясь, ни о чем не рассуждая, он наслаждался поцелуями, отдаваясь всепоглощающей страсти.
Вдруг София беспокойно зашевелилась, вцепившись в отвороты его куртки. Он ослабил объятия и заглянул в ее раскрасневшееся лицо:
— Что такое, радость моя?
— Я… Я должна идти. Если я не вернусь в дом, сюда явится Энгус.
— Но я только начал.
Она улыбнулась:
— Это был очень долгий поцелуй.
— Меня надолго хватает.
София не была уверена, что поняла его правильно. Но у него было такое лицо, что она покраснела. Дугал провел пальцем по ее щеке.
— У вас чудесная кожа. И вы очень мило краснеете.
Он неохотно отпустил ее на свободу. Очутившись на дорожке сада, Дугал погладил ее припухшую нижнюю губку.
— Вы правы, моя дорогая. Иначе мы не смогли бы остановиться на поцелуях.
Конечно, это было скорее обещание, чем угроза, но София поежилась. Что с ней происходит? Руки и ноги словно налились свинцом, язык не повиновался, а в голове пусто.
Палец Дугала скользнул по ее подбородку, заставив поднять взгляд. Его глаза искрились весельем.
— Мне еще не приходилось играть в такую восхитительную… игру.
— Мне тоже.
Ее тянуло к нему, его губы притягивали ее взгляд. Твердые, прекрасно очерченные, они такие сладкие на вкус. В голову пришла шальная мысль. Еще один поцелуй? В этом ведь не будет ничего дурного. Только один, а потом…
— Я вернусь, как только Посейдон нагуляется.
Дугал повернулся и пошел по дорожке, оставив Софию в горестном одиночестве, в смятении чувств.
Ей всегда нравилось быть одной. Одиночество означало мир и покой, но только не сейчас. Спотыкаясь, София добрела до скамьи и рухнула на нее. Как стучит сердце! Она и понятия не имела, что поцелуй может свести с ума. Неудивительно, что мужчины так любят это занятие. Страсть — могучая сила. Можно ли ей противиться?
Она судорожно вздохнула и расправила плечи. Если сегодня она хочет победить, ей нельзя поддаваться страсти! Следует думать только об игре.
Хочешь добиться успеха — сохраняй ясную голову. Хороший игрок учитывает не только особенности характера противника, но и собственные слабости. А сейчас выяснилось, что она намного слабее, чем полагала.
Только трезвый расчет! Значит, нужно избегать поцелуев, от которых кружится голова и подкашиваются ноги.
София закрыла глаза.
Стоит твоим цыпляткам вылупиться из яиц, как ты начинаешь за них тревожиться. Как узнать, когда вытолкнуть птичек ив гнезда, а когда придержать их под материнским крылом? Вот главная задача.
Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам
Вечерело. Дул легкий ветерок. Прислонясь к стене амбара, Дугал внимательно наблюдал за домом. Рассеянный взгляд отметил солидную каменную кладку, чудесную мраморную мозаику парадного крыльца, выгодное расположение окон, пламенеющих светом заходящего солнца.
Шелтон принес седло и устроился неподалеку. Вытащил из ведра тряпку, открыл баночку и принялся натирать седельную кожу.
Дугал не обращал на слугу никакого внимания — его слишком занимало, чем заняты обитатели дома. Точнее, одна обитательница. Обольстительная златовласая проказница.
Дав Софии обещание остаться, он выехал на прогулку на Посейдоне, чтобы остудить взбудораженное тело. А заодно вспомнить, чем вообще он руководствовался, застряв в этом проклятом доме.
Сначала, несомненно, из любопытства: нужно было выяснить, что задумала София со своими сообщниками. Потом он увидел в ней прекрасную женщину — и, разумеется, не смог остаться бесчувственным. Наконец, София оказалась незаурядной личностью. Он очарован ее решимостью и боевым духом!
