– Дед свою задачу выполнил, – сказал Алешка, когда мы поглазели через бойницу на Пеньки и убедились, что никто из их жителей сюда не торопится.
– Надо домой идти, – сказал я. – Родителей успокоить. Они наверняка решили, что это мы что-нибудь здесь рванули.
Мы спустились по хитрой лестнице, которая освещалась небольшими дырками в стенах, и пошли домой. По дороге я спросил Алешку:
– Как думаешь, с машиной что-нибудь серьезное?
– Ерунда какая-нибудь, – отмахнулся Алешка. – У опытных механиков так всегда бывает.
– Как?
– Ну, ищут какую-нибудь серьезную поломку, всю машину разберут, все детали заменят, а оказывается – просто в баке бензина нет.
– Но у нас-то есть, – осторожно заметил я.
– Ну, мало ли… – Алешка упорно уходил от обсуждения этого вопроса. – Ну… там… например, в выхлопную трубу что-нибудь попало. Закатилось. Вот она и не заводится.
Так! И мне стало ясно не только это. Мне вспомнилась аналогичная подозрительная история с Вадиком-Гадиком. Это наш дворовый бизнесмен. И к тому же жулик. Его никто не любит. И когда он в нашем дворе на детской площадке поставил пивной ларек, то у него почему-то три дня не заводилась его нехилая иномарка. К Вадику приезжали лучшие автомеханики столицы. Они обследовали машину, как толпа профессоров сложного больного. А диагноз оказался самый простой: кто-то засунул в выхлопную трубу помидор. И теперь я знаю – кто! Но не скажу.
– И чего же в нашу выхлопную трубу закатилось? – прямо спросил я Алешку.
– Откуда я знаю? – невинно пожал он плечами. – Может, яблоко. Может, еще что… Что ты ко мне пристал?
…Когда мы вернулись в наш стан, то застали там великую картину.
Папа и дядя Федор торжественно стояли рядом – удочки, как винтовки, на плече, – а между ними – ведро, полное живой рыбы. Она вовсю хлестала своими хвостами. А мама задумчиво улыбалась.
– Вот так вот! – сказал папа, когда мы подошли к ним. – И не на какую-то там губную помаду, а на самый обычный хлеб. И еще штук десять, самых крупных, сорвалось.
Так, в нашем стане завелись еще одни обманщики. Это меня успокоило, история с выхлопной трубой уже не казалась мне такой криминальной. Уж если полковник милиции, сотрудник российского Бюро Интерпола позволяет себе такие хитрости, то что уж говорить о его жене и детях!
– Где ж вы столько надергали? – для приличия спросил я.
– Все тама, – ответил дядя Федор. – В пруде.
– А вам чек не дали? – спросил его Алешка.
– Иде? – растерялся простодушный дядя Федор.
– В пруде!
За ужином мы объелись рыбы.
– У меня уже плавники вместо рук, – признался Алешка. – Надо теперь на охоту сходить.
– В гастроном, – сказал дядя Федор.
– Кстати, об охоте, – совсем некстати вспомнил папа. – Это вы что-то в монастыре хлопнули?
– Неужели ядро взорвалось? – всплеснула руками мама.
– Ядра не взрываются, – буркнул Алешка и почему-то смутился.
Глава XVII
ЯДРА ВСЕ-ТАКИ ВЗРЫВАЮТСЯ!
Мы еще спали, а мама уже успела сбегать в Пеньки и принести оттуда яички, редисочку, огурчики, всякие зеленушечки, молочко и две свежие новости. Свежей, чем огурчики.
Сквозь сон мы слушали, как она эти новости рассказывает папе и дяде Федору. Мама их кормила пораньше завтраком, потому что скоро должен был приехать обещанный участковым «уазик», чтобы отбуксировать нашу капризную малышку в мастерскую.
Первая новость нас не заинтересовала. Для нас она уже не была новостью, и мы ее чуть только прослушали сквозь сладкую дремоту.
– Слышали, вчера грохнуло? – говорила мама. – Редисочки возьми, дядя Федор, отличная редиска, красная с белым кончиком называется. Так это в монастыре взорвался склад боеприпасов. Мальчишек туда не пускать, слышишь, отец? Давай я тебе огурчик посолю. Взрыв был страшной силы. В соседнем городе несколько кварталов снесло. Но жертв и пострадавших нет. Яичницу будете или всмятку вам сварить?
– Ничего не понимаю, – признался папа. – Редисочка грохнула… Огурчики всмятку… Яичница страшной силы. Дядя Федор, ты врубился?
– А чего тут понимать-то? – удивился дядя Федор. – Все ясно. Два квартала всмятку. Целая яичница боеприпасов. Все ясно. Это наши пацаны натворили. Больше некому такой ущерб создать. – И он так громко хрустнул редиской, что я даже вздрогнул.
