Я смотрю в отверстие и продолжаю улыбаться. Ситуация начинает мне нравится. Валентин поступает глупо и необдуманно, и это хорошо. Он сгибает указательный палец правой руки на курке и ждет, как я среагирую. Он уверен, что я испугаюсь, потому что судит по себе.
Я отвожу взгляд от гипнотизирующего отверстия и снова смотрю в глаза Валентина.
— Стреляй, — спокойно говорю я.
Зрачки собеседника расширяются в ответ на моё слово, палец дрожит на курке, губы плотно сжаты.
— Ну, давай, жми на курок, — говорю я, улыбаясь еще шире, словно забавляюсь ситуацией, — вышиби мне мозги.
Валентин, вздрогнув всем телом, меняется в лице, и резко опускает ствол ружья. Теперь я вижу в его глазах не просто страх, а еще и панику. Веко правого глаза мелко дрожит. Он медленно, не отрывая от меня взгляд, встает на ноги и делает два шага от меня.
Жаль, что у меня нет возможности прикоснуться к нему. Именно сейчас я бы смог узнать о нем всё, — почему он здесь, кого или что боится, и почему он увидел во мне опасность для себя? И чем он опасен нам с Виктором?
Виктор спускается с дерева значительно быстрее, чем забирался. Спрыгнув с последней ветки, он уверенно говорит:
— Я был прав. Там река, — он, махнув рукой, показывает направление, — думаю, что к вечеру мы доберемся до неё.
— А кроме реки, там что-то есть? — спрашивает Валентин спокойным голосом, словно ничего не произошло. — Крыши домов? Дым от костров?
— Нет, — мотает головой Виктор, — сплошь тайга вокруг.
Он надевает куртку, вскидывает рюкзак и забирает у Валентина ружье.
— Пошли. Нам надо до темноты добраться до реки.
Не дожидаясь нас, он широкими шагами уходит. Валентин приглашающим жестом предлагает идти мне за ним, словно говоря, что он пойдет, только если я буду перед ним.
Кивнув, я встаю с травы, и догоняю Виктора.
Я знаю, что именно сейчас он не нападет сзади.
10.
Капитан Ильюшенков сидел на совещании и пытался не уснуть. Сделать это было тяжело, — монотонная речь докладчика, вещающего о ситуации с преступностью в городе и области, вгоняла сознание в состояние гипнотического транса. Он тупо смотрел прямо перед собой и изо всех сил таращил глаза. Пока это ему удавалось, но еще пару минут, и, возможно, он непроизвольно закроет глаза. И это может увидеть полковник.
Владимир Владимирович плотно сжал зубы и от боли пришел в себя. Тут же, на его счастье, докладчик прекратил говорить. После минутного молчания полковник Никифоров спросил:
— Капитан Сергеев, что у вас нового по поводу маньяка, раскалывающего головы?
Глядя на вскочившего с места следователя, Ильюшенков заинтересовался. Он слышал про эти убийства, но так как его это не касалось, сильно не вникал.
— Товарищ полковник, — начал говорить капитан Сергеев, — по вашему совету, я обратился к доктору-психиатру. По её предположению, это должен быть физически не сильный мужчина-каннибал, то есть, он убивает, чтобы поедать мозг.
Несколько сотрудников непроизвольно засмеялись. Некоторые просто улыбнулись. Ильюшенкову тоже показалось эта версия забавной, но он сидел с серьезным выражением лица. Полковник тоже не улыбнулся.
— Это всё, что у вас есть?
Капитан протестующе мотнул головой и стал уверенно говорить:
— Мы опросили практически всех жителей домов рядом с местами убийств, просмотрели дела в поисках похожих убийств, которые произошли в последние десять лет, сейчас изучаем личные дела психически больных преступников, которые могли бы совершить что-то подобное, но — пока ничего. Кстати, прошло уже больше недели, и новых убийств не было, хотя психиатр сказала, что если он не утолил свой голод, то снова скоро убьет.
Полковник кивнул.
Капитан сел на место.
— Все свободны, — сказал Никифоров.
В коридоре управления Ильюшенков догнал капитана Сергеева.
— Привет, Илья. Психиатр, к которой ты ходил, случайно не доктор Гринберг?
— Да, она, — кивнул Сергеев, — ты тоже считаешь, что эта врачиха прикололась надо мной?
Владимир Владимирович пожал плечами:
— Бог её знает. Кстати, как она тебе показалась?
— В смысле? — удивленно поднял брови Сергеев.
— Ну, в смысле, как доктор-психиатр? Ну, и, вообще, как женщина?
