Мари встала и подошла к окну. Напротив, через площадь, высились светлые стены древнего аббатства. Сам их вид воздействовал на нее умиротворяюще. Прихожане десятки лет приносили туда свои горести и обретали там покой. Возможно, причиной тому была целительная духовная сила, которой были наделены каждый камень постройки, земля и даже деревья монастырского сада.
«Как быстро летит время!» — подумала молодая женщина, и взор ее затуманился.
Она вспомнила, как они приехали в Обазин. Нанетт, как мул, груженная узлами и свертками, мрачный Жак в своем неизменном картузе… Они были похожи на группу беженцев, ищущих пристанища. На тележке, арендованной на обазинском вокзале, высились горой чемоданы и пакеты. Мсье Вассе, который со своей упряжкой обычно поджидал приезжих на вокзале, откуда до Обазина было не меньше пяти километров, вызвался им помочь, и это было настоящим спасением. Пока он правил лошадью, Пьер прижимал к груди отчаянно рыдающую Матильду.
Что стало бы с ними, не прояви новая мать-настоятельница Мари-де-Гонзаг столько великодушия и благородства! Хрупкая и болезненная на вид, она быстро заслужила уважение своим преданным служением Господу и интересам общины. Решительности этой славной женщине тоже было не занимать.
Перед смертью мать Мари-Ансельм вспомнила о Мари: «Это дитя выросло на моих глазах и превратилось в прекрасную молодую женщину. Она стала учительницей, а в свое время блестяще закончила Эколь Нормаль и получила диплом! Если вам доведется встретиться с ней, вспомните, что я очень ее любила».
Поэтому, узнав о невероятной несправедливости, разрушившей жизнь Мари и ее семьи, новая мать-настоятельница сразу же принялась за дело.
Одна из преподавательниц городской школы Обазина недавно вышла на пенсию, и супружеская чета директоров, мсье и мадам Борда, как раз подыскивали ей замену. Получив это место, Мари решила сразу две насущные проблемы: на ее жалованье можно было первое время содержать семью, и они получили служебное жилье, полагавшееся тем учителям, которые не имели крыши над головой. Было решено, что Жак и Нанетт станут жить вместе с сыном и невесткой. Администрации было все равно, сколько людей станет проживать в квартире, лишь бы новую преподавательницу устраивало жилище. Попросив своих друзей в Обазине пошарить по чердакам, мать-настоятельница раздобыла для семейства Мари самые необходимые в хозяйстве предметы обстановки — кровати, столы, стулья, рассудив, что с остальным можно и повременить.
Кроме того, мать Мари-де-Гонзаг нашла работу для Жака: приютский сад и огород нуждались в заботах садовника. Это был отличный вариант, поскольку Жак довольствовался скромной платой, которую ему могли предложить. К тому же ему полагалась часть выращенных овощей и фруктов. Нанетт заикнулась было о месте кухарки, но оказалось, что в ее услугах приют не нуждается. Это не расстроило славную женщину — ей хватало забот с тремя подрастающими внуками!
Пьер заявил, что станет работать коммивояжером — будет ездить и продавать сельскохозяйственную технику и прочее, но был вынужден отказаться от этой затеи из-за своего увечья. В его положении нечего было и думать о том, чтобы проводить почти весь день за рулем автомобиля. Пришлось смириться с очевидным. Когда они жили в «Бори», Жан Кюзенак закрывал глаза на проблемы, связанные с инвалидностью зятя, теперь же Пьеру пришлось столкнуться с жестокой реальностью. Ситуация усугублялась тем, что он был недостаточно сведущ в вопросах сельского хозяйства. Однако мать Мари-де-Гонзаг скоро решила и эту проблему: ближайший сосед, землевладелец мсье Десмье, который еще и арендовал у приюта земельный надел в пятнадцать гектаров, был слишком стар, чтобы самостоятельно управлять всеми своими землями и фермами. Он доверил Пьеру управление несколькими участками в Обазине, Корни и Сент-Фортюнаде. Плата за работу была, однако, намного скромнее, чем в «Бори».
Мари не знала, как благодарить мать-настоятельницу.
Молодая женщина установила для себя ритуал «перехода через площадь», часто совершаемого несколько раз за день, — она ходила навестить сестер Юлианну, Марию-дез-Анж, Женевьеву или мать Мари-де-Гонзаг.
