– Но… но если от шлюхи пахло звериной шкурой, то, может, это и оборотень… – просипел Симон.
Однако палач оборвал его нетерпеливым взмахом руки:
– Черт тебя подери, хоть на минуту забудь ты об этом оборотне! У меня уже крыша едет от твоей суеверной болтовни. – Он показал на раскрытую перед ним страницу. – Есть одна трава, которая пахнет точно так же. Из-за всей этой истории с оборотнем я и думать об этом забыл! Но если немного поразмыслить…
Куизль широко улыбнулся. Он всегда поступал так, прежде чем выдать что-нибудь поразительное.
Симон нервно постукивал пальцем по столу. Он терпеть не мог, когда палач томил его ожиданием.
– Да говорите уже, – попросил Фронвизер. – Почему из вас каждое слово вытягивать нужно? Что это за трава?
– Ну, будучи цирюльником, ты и сам должен это знать. Это белена, она-то и воняет так, – пояснил Куизль с явным удовлетворением. – Она присутствует во многих колдовских зельях, потому что ей приписывают магические свойства. В действительности это сильный наркотик. В сочетании с маком, мандрагорой и болиголовом ее используют как снотворное. Надеюсь, об этом ты помнишь.
– Снотворное?
Симон недоуменно взглянул на Куизля. Действительно, он и сам порой пропитывал губки подобными наркотическими настоями. Их прижимали к лицам пациентов, чтобы успокоить или, если потребуется, усыпить. Дозировать снотворное было очень трудно: если добавить слишком много, больной мог и не очнуться.
– Вы думаете… кто-то усыпил проститутку и только потом убил? – спросил Симон, затаив дыхание.
– Может, и не ее одну. – Куизль кивнул. – И этот кто-то превосходно разбирается в травах. По мне, так точно замешать снотворное могут только, – он принялся загибать пальцы, – лекари, цирюльники, знахарки и…
– Палачи, – прохрипел Симон.
– Верно. Я и сам, бывает, пользуюсь таким снотворным, когда хочу облегчить арестованному пытку. Среди палачей и их помощников это излюбленное средство. Кто убивает и причиняет страдания, должен и в травах разбираться.
Симон смотрел на подчеркнутые строки, описывающие рецепт такого снотворного.
– Полагаю, это вы подчеркнули абзац и сделали пометки? – спросил он тихо.
Куизль покачал головой:
– Это Бартоломей, узнаю его руку.
Палач вытряхнул пепел из трубки, потянулся и поднялся так медленно, будто великан, слишком долго проспавший в пещере.
– Боюсь, придется задать несколько неприятных вопросов брату и его помощнику Алоизию.
* * *
– Заря уж близится, и солнце, зри… э… зайдет.
– Взойдет! Солнце, зри, взойдет! Черт, неужели так сложно прочитать с листка?
Сэр Малькольм схватился за волосы и поднял глаза к балкону над сценой, на котором стояла Барбара в окружении еще четырех артистов. Девушка чувствовала, как кровь приливает к вискам, живот сжался в тугой комок. Они репетировали все утро, и она начала сомневаться, действительно ли обладает тем легендарным «талантом», который обнаружил в ней сэр Малькольм. При этом роль ее была не такой уж и большой. Поначалу Барбара даже испытала разочарование, когда обнаружила, что в пьесе ей уготовано всего несколько строк.
Но теперь даже эти несколько строк казались ей настоящим испытанием.
– Заря уж близится, и солнце, зри, взойдет! – произнесла она громким голосом и посмотрела в потолок, словно там действительно занимался день.
Сэр Малькольм довольно кивнул и взглянул на Маркуса Зальтера, стоявшего в поношенном плаще рядом с Барбарой.
– Э, смотришь и диву даешься. Стоит помыслить о волке, а он тут как тут. Что нужно, э, что нужно…
Маркус тоже запнулся, и сэр Малькольм так яростно завращал глазами, будто сам превратился в волка.
– Черт возьми, Маркус! – негодовал он. – Не верю своим ушам! Сколько раз мы уже ставили эту пьесу? Пять? Десять?
– Да целую сотню, – простонал драматург.
– Тогда я тем более не пойму, почему ты такой рассеянный. У тебя во всей пьесе меньше всего слов! И вообще, что с тобой происходит в последнее время? Вечно ты какой-то вялый, тоскливый, на репетиции опаздываешь…
– Мне пришлось в спешке добывать необходимые костюмы и реквизит, – ответил Маркус тихим голосом. – И по ночам я еще перевожу «Тита Андроника» и этот вычурный «Напрасный труд любви». Вы хоть представляете, насколько это сложно – подобрать нужные рифмы?
