Откровенно говоря, было трудно представить, что десятилетняя Антония и семилетняя Тония приходятся мне родней.
— Все-таки мы с ними такие разные, да? — произнес Александр, пока мы вслед за Галлией пробирались через толпу к Форуму.
Шел завершающий день триумфа.
— Верно, они какие-то тихие, — задумчиво проговорил Марцелл.
— И щедрые, — подхватил Тиберий.
— Я тоже щедрый, — возразил племянник Цезаря. — Каждый день раздаю деньги в цирке.
— Да уж, и многие готовы тебя за это благодарить, — рассмеялся мой брат. — Сегодня пойдем?
— Само собой.
— Твоя мама велела Галлии отсчитать мне горсть монет.
Александр похлопал кожаный кошелек на боку.
— Даже не рассказал! — удивилась я.
Он поморгал от смущения.
— Ты же была с Витрувием.
— И что, тебя правда будут учить архитектуре? — недоверчиво переспросила Юлия.
— Твоему отцу нужен мавзолей. Октавия думает, я могла бы помочь.
Моя собеседница долго молчала, и я даже заподозрила ее в ревности. Потом она произнесла:
— Говорят, что Александрия очень красива.
— Это самый чудесный город на свете.
— Лучше Рима?
Помедлив, я осторожно проговорила:
— Ее строили триста лет. Сплошь из мрамора, прямо у моря.
— А твоя мать? Она и вправду была красавицей?
Я часто-часто заморгала, чтобы не разреветься у входа в школу.
— Да, только не в обычном смысле. Все дело в ее уме.
Юлия наморщила лоб, не понимая, при чем здесь ум.
— И еще в голосе, — прибавила я. — Этим она привлекала мужчин со всей земли.
— Точно сирена, — шепнула девушка. — Просто я видела ее статую в храме и хотела узнать…
Мы с братом резко остановились.
— Какую статую? — спросил Александр.
— Изваяние Клеопатры на форуме Цезаря.
— Разве оно еще там?
Юлия изумленно посмотрела на него.
— Разумеется. Где же еще?
— Почему твой отец от него не избавился? — осведомилась я.
— Избавляться от царской статуи? — ужаснулась она. — С какой радости? Клеопатру любил сам Юлий.
Мы с братом переглянулись.
— Выходит, весь его гнев на нее был частью игры, — прошептала я по-парфянски. — Поводом, чтобы всколыхнуть Рим.
Александр повернулся к Юлии.
— А можно ее увидеть?
— Почему бы и нет? Сегодня, после занятий на Марсовом поле.
Этим утром мы проходили «Одиссею» Гомера, читали о странствиях греческого героя по винно-темному морю под покровительством сероокой Афины. Потом Галлия отвела нас на Марсово поле, ловко пробираясь сквозь возбужденные толпы зрителей, собравшихся на последний триумфальный парад. В беломраморном портике перед конюшнями Октавиан в окружении Агриппы и Юбы показывал своей сестре планы будущих сооружений. Я села на стул рядом с Антонией и достала альбом с рисунками. Ливия заметила это, но промолчала. Между тем Цезарь продолжал рассказывать:
— Вот чертежи неапольских акведуков, а это форум.
Октавия улыбнулась:
— Может, Витрувий принес тебе планы и для моего здания?
Брат развернул очередной свиток и довольно провозгласил:
— Вот оно. Восстановление портика Метеллы, отныне известного как портик Октавии, с тремя сотнями новых колонн и двумя святилищами внутри.
— Я бы хотела еще разместить народную библиотеку.
Цезарь сделал пометку.
— Хорошо. Даже замечательно, — похвалил он. — Библиотеки плебеям по вкусу. Что еще?
— Может быть, школа.
У Ливии вспыхнули щеки; она отложила прялку и вставила:
— Наверное, я тоже могла бы построить какой-нибудь портик. Что скажешь?
— Это весьма щедрый жест, — заметил Агриппа, но ее волновало только мнение Октавиана.
— Ну что, мне начать свою стройку? — не отступала Ливия.
Муж выглянул из-под широкополой шляпы.
— Рим будет вечно благодарен тебе. Однако найдется ли время?..
— Непременно, — торопливо сказала она. — Для блага Рима — всегда найдется.
Октавиан посмотрел на нее с обожанием.
— Как мне везет на женщин, — вполголоса произнес он, и Юлия, переглянувшись со мной, закатила глаза. — Я сделаю необходимые заметки, и пусть Витрувий в следующем месяце нанимает людей.
С этими словами Цезарь поднялся, и все, кому предстояли скачки верхом, отправились на конюшни.
Дождавшись ухода мужчин, Ливия повернулась к Октавии.
— Два портика, — гордо произнесла она.
— Удивительная щедрость.
Супруга Цезаря изогнула брови:
