Существует причина, по которой нас привлекают рассказы о Древнем Риме: на мой взгляд, дело в том, что в людях, живших две тысячи лет назад, мы вдруг узнаем себя. Приглашаю вас поразмышлять над следующими отрывками. Думаю, некоторые из них покажутся выдержками, взятыми из современной литературы.
«К берегу вдруг прибился труп. Волны легко покачивали его то вверх, то вниз. Со скорбью в сердце стоял я и созерцал увлажнившимися глазами труд вероломной стихии. «А ведь где-нибудь, — обратился я сам к себе, — где-то там несчастного ждет жена, или сын, или, может, отец, не подозревающий о буре и страшном крушении. Уверен, что этот юноша оставил кого-то, поцеловал на прощание. Так вот он, итог человеческих замыслов, вот завершение наших великих планов. Только взгляните, как он теперь послушен волнам!»»
Петроний. Сатирикон, 115
«Я был счастлив узнать от людей, навещавших тебя, что ты обходишься со своими рабами, словно с друзьями… Кто-нибудь скажет: «Это просто рабы». Нет, это люди, во всем подобные нам! «Просто рабы» — но они живут среди нас! «Просто рабы» — нет, наши товарищи, если вспомнить, что все мы в одинаковой мере подвластны судьбе… Не хочу пускаться в пространные рассуждения по поводу обращения с рабами, к которым мы слишком надменны, слишком сварливы и слишком жестоки. Однако прими мой совет: обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше».
Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Письмо XLVII
«Женщина, первой убившая нежный зародыш в утробе, — лучше б сама умерла в этом неравном бою! Можно ль, из страха за белизну своей кожи, за стройность фигуры — плод жаркой страсти сгубить?.. Как предоставить утробу орудиям на растерзанье? Как отравить нерожденного соками проклятых трав?.. Злые тигрицы Армении так не поступят, львица не тронет малых детенышей когтем своим. Нежные ж девы — не против, но кары не все избегают: та, что убила дитя, гибнет нередко сама».
Овидий. Любовные элегии, XIV, 5–6, 25–26, 34-36
«С чего это ты разошелся? Не оттого ли, что я живу с царицей[47]? Да, мы не женаты — а ты впервые об этом услышал? Разве наша связь не длится вот уже девять лет? Можно подумать, ты живешь с одной лишь Ливией? Чтоб я провалился, если, читая это письмо, ты не переспал со своей Тертуллой, или Терентиллой, или Руфиллой, или Сальвией Титизенией, или с каждой из них, да и какая, в конце концов, разница, где и с кем ты утоляешь похоть?»
Марк Антоний. Цитата из подлинного письма Октавиану, сохранившегося благодаря биографу Светонию[48].
В размышлениях Петрония легко распознать глубинный человеческий страх перед смертью и чувство утраты, которое она порождает в душах оставленных близких. Письмо Сенеки рассказывает о том, что даже в эпоху расцвета рабовладения находились люди, коим откровенно претил подобный общественный уклад. Овидий пространно высказывается о проблеме абортов, между тем как Марк Антоний высмеивает Октавиана за лицемерие в отношении внебрачных связей. Некоторые высказывания, пожалуй, даже слишком смелы для нашего времени. Похоже, мы с вами живем на развалинах древней цивилизации.
Первой в мире газетой принято считать ежедневные acta diurna Юлия Цезаря, ну а формула «Senatus Populusque Romanus», означающая «Сенат и народ Рима», используется по сей день. На самом деле сокращение SPQR можно увидеть буквально по всему городу, где угодно: на досках для объявлений и даже на крышках общественных уборных.
Впрочем, даже при столь богатом и разнообразном материале я все же позволила себе определенные отклонения от исторических записей. Поскольку обе старшие дочки Октавии звались Клавдиями, а обе младшие — Антониями, ради простоты восприятия текста я переменила два имени соответственно на Марцеллу и Тонию. И хотя в Древнем Риме гаруспики гадали по внутренностям животных, а фулгаторы пытались постигнуть волю богов по грому и молниям, я решила и тех и других величать авгурами, дабы не утомлять читателя избытком иноязычных терминов. В те дни, когда власть перешла в руки Августа, вера в обожествление уже широко высмеивалась в высших кругах, однако сам Август искренне предавался суевериям и, в отличие от большинства своих образованных современников, частенько обращался к авгурам. Для удобства англоязычных читателей я также отказалась использовать падежные формы латинских слов.
