— Лайс, у нас дома денег нет. Нужно будет в банк завтра съездить.
— Как нет? Там же еще монет двадцать золотом оставалось и серебро…
— Я их отдала.
— Как? Кому?
Бездна с ним, с золотом, но то, что она перестала вдруг плакать, и голос ее зазвучал неестественно спокойно, испугало его до ужаса.
— Миласе.
— Кому?! — он буквально взревел. Да что за безумие здесь твориться?
— Миласе. Она не плохая. И не злая совсем. И совесть у нее есть, это ведь, наверное, для таких как она — редкость…
— Галчонок, я ничего не понимаю. Зачем?
— Она уехать хочет. Из Марони. Я ей сказала, что вовсе не обязательно ехать на Саатар, в Кармоле ведь тоже полно городов и поселков, где ее никто не знает… А теперь у нее деньги есть. Поедет куда-нибудь, домик купит, козу там или корову…
— Гал, ты сама понимаешь, что говоришь?
— Я теперь, Лайс, много чего понимаю. Это я раньше дурой была. У меня ведь все было, понимаешь, все! Все о чем я могла только мечтать и даже такое, о чем я и не мечтала. И нужно было только поверить, всего лишь поверить… А теперь уже поздно. И никто, кроме меня самой, не виноват. Ты ведь не знаешь, он приходил тогда, а я… Что толку теперь говорить? Бесполезно. Ничего ведь уже не вернешь. Только как я теперь буду жить без него?
Магическое зеркало вот уже час показывало одну и ту же картину. Грустную картину, очень грустную, даже для старых и многое видавших драконов.
— Гвейн, что случилось? — Рошан вышел из Врат на ходу превращаясь из одетого в некое подобие тоги мужчины в огромного дракона. — То ты говоришь, что дела на Вельи не терпят отлагательств, то требуешь, чтобы я немедленно мчался назад…
— На Таре проблемы.
— Что случилось?
— Эльф. Иоллар. Он погиб.
— Погиб? О небо, Лайс наверное…
— Эн-Ферро в порядке. По крайней мере, еще держится.
— Да покажи ты ему, Гвейн! — не выдержала Джайла.
Хранителю Земли хватило одного взгляда.
— Да как же это? Она… Они… Да?
Странно, но его поняли.
— Да, — кивнула Видящая Суть.
— Но как же тогда он?..
— Ты не все знаешь, Рошан, — тихо выговорила драконица. — Это выяснилось уже позже, мы надеялись, все утрясется…
Он даже до конца не дослушал.
— Поглоти вас всех бездна! — гигантский ящер стремительно уменьшился, снова принимая человеческий облик, только вместо тоги на нем теперь был скромный серый костюм каэтарского горожанина.
— Куда? — успел только и выкрикнуть Хранящий Слово, увидев, как он шагнул обратно в портал.
— На Тар, естественно, — ответила вместо Рошана драконица.
— Он же не пройдет!
— Он? Не пройдет? Разрушитель Границ, прошедший полную инициацию, не прорвет твои защитные барьеры? Да он уже на Таре.
— Действительно, — проворчал Гвейн. — Зачем же так грубо? Попросил бы, я б ему сам открыл.
— Да не бурчи ты уже. Лучше смотри — на него ведь сейчас вся надежда…
* * *
То, что Эн-Ферро в порядке и даже то, что он еще держится, было слишком уж громко сказано. Рошан едва только взглянул на впавшие, поросшие колючей щетиной щеки, потухшие красные глаза, как понял — все еще хуже, чем он видел в драконьем зеркале.
— Знаешь уже? — больше сказал, чем спросил кард.
— Знаю, но не все. Как это случилось?
— Случилось что? — скривился от горечи Лайс. — Как Ил погиб? Или как вышло так, что она теперь…
— Все. Я должен хоть знать, о чем говорить с ней.
— Говорить с ней у тебя вряд ли получится. А как все случилось… Глупо. Нелепо. Все мы натворили дел, а я так и вовсе таким придурком себя показал, какого еще поискать надо. Ничего не видел, представляешь? Ничего! Они же оба каждый день у меня перед глазами были, и — ничего. А Галчонок мне так ни о чем и не рассказала.
— А с Иолларом как вышло?
— Еще нелепей. Знаешь, как специально все сложилось. Как назло. Сначала я не вовремя от тебя вернулся. Не разобрался в ситуации, вспылил. Теперь и вспоминать стыдно. Потом, когда уже понял кое-что, думал, найду, поговорю, решим все…
Кое-как, сбиваясь, путая слова, Лайс пересказал дракону то, что случилось после их последнего разговора.
— Видишь, как глупо? Если бы я приехал попозже. Или если бы в город без Галлы поехал, или нашел его хотя бы. Или если б разбойников этих ловить не поперся. Идиотизм-то какой! И Галчонок… Если бы она только выслушала его, если бы позволила все объяснить. А теперь одну себя винит во всем, хоть если подумать, все виноваты.
