Стас растерянно повернулся к Евгению, пришедшему вместе с ним в контору.
— Не тушуйся, — сказал тот, — я сам подберу.
К тому времени, когда утрясли остальные вопросы и Стас наконец освободился, оказалось, что «силосная» бригада уже скомплектована. В нее попали все старшекурсники, за исключением Михаила. По хитрому Женькиному прищуру Стас понял, что сделано это специально.
— Дух соперничества. Ясно? — шепнул Евгений ему на ухо. — Посоревнуемся!
Стас посмотрел на него неприязненно. Ночью обнаружилось, что Евгений имеет обыкновение во сне петь, и притом очень громко. Лишь метко пущенная туфля заставляла его ненадолго умолкнуть. Сейчас Стаса заело. И он ответил:
— Что же. Хоть силы и не равны, конечно, но так просто мы не сдадимся.
Однако, глядя на идеальный пробор Светика, придурковатую ухмылку Михаила, подставившего свое розовое, полное тело навстречу лучам жаркого солнца, на кудрявые головы девчат, которым только бантиков не хватало, Стас уже не чувствовал былого задора.
— Опозоримся!
Процессия выехала на большую сопку с широкой плоской вершиной. То тут, то там были разбросаны небольшие кучи сена.
— Приехали, — сказал учетчик.
— И вот нашли большое поле, есть разгуляться где на воле, — во весь голос продекламировал Михаил.
— С тобой разгуляешься, — с иронией сказал Стас.
— А что? Я, как все.
Девчата тем временем скинули легкие ситцевые сарафаны и в цветастых купальниках с легким повизгиванием бросились к березовой рощице, стоявшей на краю поляны, чтобы сорвать листочки для прикрытия своих носиков от солнышка.
Став красным, что было видно даже сквозь сильный загар, и стараясь не смотреть в сторону девчат, учетчик начал скороговоркой пояснять:
— Перво-наперво, сделаем волокуши.
— Эпохой феодализма попахивает, — хмыкнул Светик.
— Делаются они так, — не обращая внимания на иронические усмешки, говорил учетчик. — Рубим две молодые березки и устанавливаем их вместо оглобель. Понятно? Ha эти волокуши ребята пусть укладывают сено. А девушки, — учетчик покраснел еще сильнее, — отвозят к стогу. Стог будем ставить вот здесь, в центре поляны. Один, вершитель, должен быть наверху, принимать сено и формировать стог. Двое внизу подают. Ну, за работу, вечером приеду, обмерю.
Быть вершителем вызвался Ромка. Очень уж слово ему понравилось — «вершитель». Вершитель судеб!
Постепенно все втянулись в работу. Ребята тоже остались в плавках, сделав на головах из рубах затейливые тюрбаны. Темп был весьма низкий, особенно на том краю, где был Мишка. Кинув небольшой клочок сена на волокушу, он принимался рассказывать что-то смешное хохотушке Натэллочке. Вдоволь насмеявшись, она брала под уздцы кобылу и с криком «Машер, вперед!» почему-то зигзагами двигалась к центру поля. Стас ловко накалывал сразу все сено на вилы и подавал наверх, Ромке. Тот аккуратно укладывал, чтобы стог оставался ровным прямоугольником, и слегка притаптывал.
— Не увлекайся, — умерял его пыл Стас, — а то больно маленький стог получается. Норму не выполним.
— А какая норма?
— Сорок центнеров.
— А у нас сколько?
— Черт его знает. Но, по-моему, еще маловато.
Когда в очередной раз сено привезла хохочущая Натэллочка, Ромка не выдержал:
— Слушай, что там Мишка такое рассказывает?
— Ой, не могу, Мишель такой забавный. Рассказывает, как в секцию слаломистов записался и в первый же раз так шлепнулся, что ключицу сломал.
— Ключицу? Что же тут смешного?
— Ну что ты, — убежденно сказала Натэллочка. — Очень смешно. Тренер от смеха чуть вообще не окочурился.
— Между прочим, Натэллочка, пока вы там с Мишелем смеялись, Ирка пятнадцать волокуш привезла, — не выдержал Стас.
— А я?
— А ты — пять!
— Не может быть! Машер, ты слышишь? Сейчас мы напряжемся. За мной!
Минут пятнадцать Натэллочка очень старалась, развив бурную деятельность. Помогала Мишке накладывать сено, чуть не бегом тащила Машку к стогу, а потом обратно. Отгрузив таким образом три волокуши, она вдруг бросила Машку и помчалась к телеге.
— Что случилось? — крикнул ей вслед Ромка.
— Я, кажется, обгорела. Надо срочно смазываться.
Следом за ней бросились и остальные девчонки, устроив у подводы «небольшой» консилиум — на полчаса. Наконец, осмотрев и смазав друг друга, они вновь вернулись в рабочий строй.
