— Довелось-таки перед смертью услышать что-то стоящее, — пробормотала она, согревая нутро в невидимом сиянии доброй феи.
А наверху Хизер широко улыбнулась Динни.
— Теперь ты.
Динни, неловко удерживая на коленях засаленную партитуру «Собрания шотландской танцевальной музыки Гау», с трудом принялся за «Балатерский мост». Птицы улетели, а Рэчел против воли отбросило обратно в мир живых.
— Ужасно, — чистосердечно сказала Хизер. — Но очень скоро ты будешь играть лучше. Смотри: этот значок называется группетто, играют его вот так… А это — вибрато, вот так… Попробуй.
Динни попробовал. Звук по-прежнему был чудовищный. Хизер вздохнула. Она оказалась совсем не таким терпеливым учителем, как полагала.
— Динни, я вижу, необходимы крайние меры. И хорошо бы ты осознал, что это — великая честь, оказанная тебе потому, что ты — Макинтош, попавший в беду. И еще потому, что уши мои скоро не выдержат. Дай-ка сюда ладонь.
Хизер коснулась его пальцев. Динни почувствовал, как те немного потеплели.
— А теперь попробуй снова.
Динни посмотрел на свои теплые пальцы и попробовал снова. Впервые в жизни он смог произвести звук, который с некоторой натяжкой можно было назвать музыкальным.
Элрик присел на корточки под кустом. Стояла глубокая ночь, весь Корнуолл спал. Позади него наготове сидели пятеро сообщников. По знаку Элрика они взметнулись в воздух, пролетели над сараем, где хранились ткацкие станки, произвели из пальцев волшебный огонь и подожгли сарай.
Сарай заполыхал, но прежде чем подняли тревогу, Элрик и его последователи скрылись в ночном воздухе.
Элрик был лидером Корнуоллского движения сопротивления фей и единственным лучом надежды для всех фей и эльфов, несших на себе гнет тирании. Но поскольку движение состояло пока только из него самого и пятерых его последователей, а король Тала был самым сильным монархом за всю историю королевства, дело их казалось безнадежным.
И все же, поджог склада ткацких станков был важным элементом экономического саботажа. Про экономический саботаж Элрик узнал из книги о террористических действиях, которую нашел в библиотеке у людей, и пока что все получалось.
Динни немного продвинулся в обучении, но вскоре стал жаловаться на боль в пальцах.
— Сыграй снова, — велела Хизер.
— Пальцы ноют.
— Нишкни, жирдяй! — заорала фея в конце концов.
— Не надо мне этих шотландских забытых матюков, — сказал Динни. — Кроме того, лучше уж быть жирдяем, чем лилипутом в драной юбке.
— Да как ты смеешь! И это после того, как я научила тебя новой мелодии!
— Да я бы и без тебя выучил.
Хизер оскорбилась.
— У тебя способностей — как у ливера в рубце! — крикнула она и исчезла в ночи.
Очень немногие люди — например, Керри — могут от рождения видеть фей. У некоторых эта способность развивается от питья разных зелий, вроде смеси денатурата, гуталина и фруктового сока.
— Я так понимаю, ты потусторонняя прислужница Тиссаферна, персидского сатрапа этой местности? — спросила Магента.
— Нет, я Хизер, шотландская фея чертополоха.
Магента отнеслась к этому с сомнением и потуже сжала рукоять меча.
— Ну, а я — Ксенофонт. Я веду греческих наемников на помощь Киру, брату царя Артаксеркса, против оного же Артаксеркса. И если ты его слуга, передай ему, что конец его близок.
Мимо проехала машина с задними динамиками, и воздух вокруг завибрировал от музыки.
Вот бы поиграть на скрипке через такую систему, подумала Хизер и сразу же вспомнила о планах, которые они с Мораг строили насчет своей группы. Стало грустно.
А Магента отбыла, плотно погруженная в свои счастливые грезы.
— Какие все желтые, — заметила Мораг.
— Мы в Китайском квартале, — пояснила Керри.
Они отправились на свою обычную прогулку. В Китайском квартале Керри надеялась встретить цветок китайского дерева гинкго.
— Как это цветок китайского дерева попал в древнекельтский алфавит? — спросила Мораг.
Керри сама не знала. Она предположила, что кельты много путешествовали.
— Или оно росло и в других местах. Так или иначе, это как раз одна и тех редкостей, из-за которых мой алфавит так трудно составить.
Мораг осматривала окрестности в поисках гинкго. Когда она впервые услышала про цветочный алфавит, она подумала, что нужен один цветок на букву «А», один — на «Б» и так далее, но, похоже, все было несколько сложнее. Необходимые цветы соответствовали древним кельтским символам, а не буквам современного алфавита, и важен был не только вид растения, но и цвет.
