– А, поняла! – радостно воскликнула Детка, тоже порядком измученная. – Ритуальный жест добровольной жертвы! Ты всё уже давно решил, и я об этом осведомлена, но нужен еще один символический подтверждающий жест. Да? И когда ты сам отдаешь мне в руку то, что уже давно отдал в мыслях, то это Ратификация. Да?
– Да. Можешь называть проще – согласие. Тогда это не будет кражей.
Он отдал ей конфету, и с облегчением перепоручил узницу надзору новенькой стражницы:
– Познакомься, малышка, это твоя новая воспитательница Лека.
– Моя … вос-питательница… – девочка задумчиво посмотрела на веселое, обрамленное легкомысленными кудряшками, лицо представленной девушки. – Мне ее матушка прислала?
Он объяснил, что Лека добровольно вызвалась помочь детке с умыванием и арифметикой, и ретировался под заинтересованный вопрос ведьмочки, обращенный к новой надзирающей: «Так ты моя … добровольная вос-питательница?» Что-то кольнуло его в этой фразе, но мастер отложил размышления до более спокойного времени.
Миновав внешний щит, Лерг расслабился и вздохнул полной грудью: во время ежедневных бесед ребенок с не меньшим усердием и силой взламывал его ментальную защиту. Ну и дети пошли! Все-таки в обете безбрачия служителей Внутреннего Круга Лиги есть свои прелести.
С этой утешительной мыслью мастер отправился к южным вратам встретить самого Главу Лиги – натха, вызванного в Пустошь взглянуть на летний снежок собственными верховными очами.
Погодная аномалия на вызванном переполохе не успокоилась и преподнесла очередной сюрприз: пока Лерг пересекал территорию скита, снежок поежился под прорвавшимся сквозь тучи рассвирепевшим солнцем, расползся бурными потоками и за каких-то десять минут растаял вместе с породившими его тучами. Таянье было не просто стремительным, а моментальным.
Прибывшему Владыке нечего было рассматривать, разве только подивиться чистоте отмытой до блеска каменистой почвы и такой весенней свежести воздуха, что Лерг с подозрением покосился на умытые деревья: не взбрело ли им еще и по-майски расцвести для полного сумасшествия? Не взбрело, с некоторым сожалением отметил мастер. Когда Глава Лиги ступил на склон холма, тот был уже сух, как пустыня.
Владыка не стал выслушивать доклад с подробностями дурного поведения снежка, непререкаемо объявив:
– Никаких явных следов Твари!
– Ну да, снег-то растаял, – проворчал Лерг, мокрый до ушей от внезапного превращения сугробов в озера, а последних в реки и далее в тугой туман.
Владыка повернул белоснежную голову:
– Вы объявили готовность?
– Всегда готовы. Круглосуточно. Но не перестраховываемся ли? – спросил Лерг, подцепив вилкой сочный рыбный ломтик. Глава изволил завтракать в общей трапезной вместе с рядовыми членами Лиги и начальниками воинского Круга.
– Это невозможно, когда речь идет об этих существах, – ответил белоголовый, и мастер уловил продолжение, посланное ему одному: «…и когда мы бессильны».
– Девочка чахнет, – сообщил Лерг. – Режим слишком строг.
Глава Лиги холодно вразумил:
– Детка твари, а не девочка. С каких пор мастер начал поддаваться видимости?
Лерг пожал плечами и потянулся за следующим ломтиком. Он сам не понимал, что на него нашло. Или близость Твари повлияла? Но сказал же белоголовый: никаких следов. Почему же так невыносимо сегодня смотреть в поникшие глаза Детки? И в пристальные очи Владыки?
Телепат сосредоточился на еде, как пифия на видении. Хотя больше весго ему хотелось встать и уйти из трапезной. Из Пустоши, из Лиги, из мира, если уж на то пошло. Из такого мира, где используют детей как червей для ловли рыбы.
Тяжкое молчание заставило Лерга поднять глаза, дабы глянуть, что там повисло как топор над шеей. Оказалось – пронзительный взгляд натха, все еще ждавшего ответа.
Мастер, давясь проклятым куском, спешно вышел из транса:
– А почему надо смотреть на них как на чудовищ? Это люди. Дети, которым не повезло. Похищенные или потерянные. Разве они виноваты? Не лучше ли, излечив, привлечь их на нашу сторону, пополнить ими иссякающие год от года силы Лиги?
Почтительно слушавшие сотрапезники брезгливо фыркнули полным составом. Телепат убедился в полной исключительности личного мнения. Что ж, нет пророка в своем отечестве, даже если он член Лиги пифий и пророков.
