– В сегодняшней были настоящие монстры. Жуткие. Но что странно… если их почистить от слизи… и от злобы… останутся весьма милые мордашки и просто изумительно красивые крылья. Сейчас мне кажется, что из этого слизня вылетели крохотные дракончики.
Пелли едва справился с рвотным рефлексом.
– Ты, Роночка, ври, да не завирайся! Драконы рождаются из яиц, а не из слизней!
Я поспешила оставить куколок в вечном покое.
– А саму тварь ты видел? Что она из себя представляет?
– Сам не видел, но у нас много легенд. Все, что угодно. Послушай, Роночка, ты же пифия, неужели ни раз,у ни в будущем, ни в прошлом ты не видела этих тварей или их куколок?
Мои полномочия пифии не распространялись на всеведение. Мне было стыдно признаваться, что даже драконов я никогда не видела ни в прошлом, ни в будущем, и я буркнула, оправдываясь:
– Ну, я же не всевидящая!
– Как такое можно не увидеть? – изумился огнедышащий мальчик даже с некоторым возмущением.
Лютня в кустах затихла. Как давно она молчала вместе с хозяином, мы не смогли припомнить, но тоже замолчали.
Странным образом приходят знания. Словно всегда тут были, при тебе. И нужно только слово, не всегда кстати, или, наоборот, пауза в разговоре с этим миром, как знание открывается во всей полноте и ясности. Пелли с тоской взглянул золотистыми, цвета гречичного меда очами на жарившее как последний раз солнце, а я без всякой связи с этим зябким взглядом, пившем небо в смертной муке предзнания, уже поняла, что за чудовищный план созрел в Совете.
Хоть бы детей пожалели! Если Крылатые с трудом справились с тварью, загоняя ее туда, откуда она вышла, то что может сделать один маленький зеленый, пусть даже золотой дракончик? И если он доставит отца в цитадель, то вряд ли Бужда клюнет на такой ничем не прикрытый крючок, от которого за версту разит провокацией! Мне захотелось вернуться в село, даже названия которого я не удосужилась узнать, и сдаться на милость меча рябого «пробужденного».
Лютнист молчал слишком долго, и мы обогнули густые кусты с двух сторон, чтобы посмотреть, что там с ним случилось.
Он лежал, словно спал в тенечке под ракитой, а в груди торчала стрела с черным оперением. Я испугалась, что он мертв. А как же тогда звонкоголосая смуглянка на другом краю света? Но Сильвен был еще жив, хотя и без сознания. Он чуть слышно хрипел, – задето было легкое. Вокруг торчавшего древка по коже расползалось ядовито-черное пятно: стрела была отравлена. Еще одна черноперая цапнула рукав моего платья и вонзилась в траву перед мордой Лэппа. Тот даже не поморщился, встревоженно потянувшись к лютнисту.
– В Гарс! Немедленно! – сказала я, строго взглянув на Пелли. Каковы бы ни были планы Лиги на этого веснушчатого, их придется изменить. Черта с два я дам им угробить этого рыжего, к тому же, единственного знакомого дракона!
Через мгновенье передо мной сверкало невероятное сказочное существо. Оставалось только каким-то образом пристроить раненого между крыльев, да еще и не убить его при этом перемещении. Я в отчаянье пыталась подтащить лшютниста к дракону. Ну почему я не богатырша!
Просвистела еще стрела, щелкнула, отскакивая от драконовой чешуи. Пелиорэнгарс дохнул в ту сторону, откуда она прилетела. Выросла стена пламени. Стало еще жарче, но стрелы больше не летели. Крылатый выгнул изящную шею, мощными челюстями аккуратно сгреб лютниста и бережно опустил к себе на спину.
– Садись! Будешь придерживать! – распорядился он. У Пелли-дракона голос оказался как гром и молния. Впечатляло.
– А Лэпп? Его же пристрелят!
– Не пристрелят! Правда, Лэпп?
Коник согласно потряс гривой, словно понял. Я чмокнула желтогривого друга в нос. Он ткнул мне кудрявой мордой в плечо и тяжко вздохнул. А когда дракон уже набрал высоту, я услышала шепот, подкосивший меня на лету, раздавшийся прямо в голове: «Прощай, подружка!» Я едва не свалилась со своего оруженосца. А этот лживый Дункан убеждал меня, что его Лэпп вполне немой, и что говорящих коней не бывает!
Дракон мчался, не щадя себя. Мне казалось, что мышцы его рвутся от напряжения, а кожистые крылья вот-вот лопнут, не выдержав напора. Я приникла к лютнисту, прижав его собой, изо всех сил цеплялась за чешуйчатые отростки в основании крыл, чтобы нас не сдуло.
