Немного погодя над деревней с востока на запад прошла пара "мессеров". А через какой-то час, когда ночь фиолетовым покрывалом окутала все вокруг, небо наполнилось рокотом самолетов-ночников, наших соседей.
На первое боевое задание полетели только самые опытные летчики и штурманы. И то не самостоятельно. Из соседнего полка таких же легких ночных бомбардировщиков командующий 3-й воздушной армией генерал М. М. Громов прислал три экипажа, уже не раз летавших на бомбежку вражеских позиций. С каждым штурманом-старожилом здешнего ночного неба полетел наш летчик. С видавшими виды летчиками из соседней части отправились не менее опытные, но еще не летавшие в этом районе наши штурманы.
В воздух поднялись только шесть смешанных экипажей. А переживал за исход каждого вылета весь полк. Как же иначе! Ведь это первая боевая ночь, первые боевые вылеты полка.
Об этой ночи значительно позже безвестный летописец напишет: "Так в ночь на 30 июля 1942 года состоялось боевое крещение полка".
* * *
После второй ночи коллектив третьей эскадрильи пережил мучительную тревогу: не вернулись с боевого задания самый молодой летчик подразделения сержант Анисимов со штурманом сержантом Томиловым.
Прошел день. Миновал другой - друзей все нет. Эскадрилья загрустила: неужели погибли?
Только на третьи сутки возвратился в расположение полка Анисимов. Пришел пешком. Сразу же явился в штаб.
- Где пропадал? - строго спросил командир полка.
- Сели на вынужденную, на передовой...
- Причина?
- Рассыпался мотор, - объяснил летчик. - Штурмана я оставил у самолета, а сам пошел домой
- Почему так долго добирался? И тут выяснилось следующее.
Когда Анисимов был уже на полпути к своему аэродрому, близ Старицы его задержал полевой патруль:
- Кто такой? - спросили.
- Летчик 930-го Комсомольского...
- Летчик? - удивились патрульные. - Кому-нибудь другому расскажи эту сказку.
- Летчик - это во! - второй патрульный большим пальцем правой руки провел по груди, что должно было означать много наград. - Летчик весь в хроме. А ты?..
Саша Анисимов, да и не только он, внешне не отвечал тогда предполагаемому "стандарту". Наград не было - это еще куда ни шло: они впереди. А вот одежда... Гимнастерка, о которой говорили х/б и б/у, то есть хлопчатобумажная, бывшая в употреблении. На ногах - стыдно сказать - обмотки.
Повезли патрульные нашего молодца в полевую комендатуру - там разберутся, что за птичка попалась.
Анисимов никак не хотел мириться с такой участью, старался доказать, что он все-таки летчик, представитель гордого племени крылатых. А стражи порядка и слушать ничего не хотели.
Когда автомашина проезжала мимо полевого аэродрома, на котором размещались истребители, Саша упросил-таки своих конвоиров, чтобы летчики-истребители устроили ему экзамен. Они-то уж смогут точно сказать, летчик перед ними или какой-то проходимец, дезертир. Патрульные согласились на "эксперимент".
Майор-авиатор тоже не признал в сержанте, обутом в ботинки с обмотками, боевого летчика:
- Откуда такой "сокол"? - съязвил командир.
- Да вы не смотрите на мою амуницию, - настаивал Анисимов. - Устройте мне любой экзамен. Летчик летчика должен сразу узнать.
- Ну-ка, "летчик", скажи, что это такое? - экзаменатор показал на выступающий из правого крыла приемник указателя скорости.
- Трубка Пито, - смущенно проговорил Анисимов: мол, кто ж этого не знает.
- А это? - рука потянулась к выступу на правом борту.
- Трубка Винтури.
- Как называется такая фигура высшего пилотажа? - истребитель продемонстрировал ее движением ладони.
- Иммельман.
- А ну-ка нарисуй мне кривые ПИНО.
Саша прутиком на пыльной дорожке вычертил диаграмму. Ее мог знать только летчик.
- Ну что ж ты, старшина, - обратился майор к старшему из патрульных, - не смог отличить летчика от какого-то дезертира? Летчик он, никаких сомнений. - И спросил у Анисимова: - Откуда ты?
- Ночник. Стоим в Обухове. Только что начали боевую работу. Сел на вынужденную: мотор разбило
Так сержант Анисимов был реабилитирован. На место вынужденной посадки из нашего полка срочно отрядили команду авиаспециалистов. Через день экипаж Анисимова снова встал в боевой строй.
