— Я все тебе верну, слышишь! — с жаром произнесла Оксана. — Я продам свою квартиру и верну тебе деньги.
— Ничего лучше не придумала? Квартиру она продаст… А жить ты с двумя детьми где будешь? Какие же вы с Юркой все-таки идиоты!
— Я так виновата перед тобой, а ты мне и адвоката наняла, и из тюрьмы вытащила, и деньги вот даешь…
Алиса, уже несколько утомленная излияниями подруги, сказала ей, вздохнув:
— Оксан, это всего лишь деньги.
— Нет, ты просто святая!
— Да нормальная я, нормальная.
— Ты еще скажи, что на твоем месте так поступил бы каждый…
— Ладно, Оксан, поеду. А то я тут адвоката твоего обещала до офиса подкинуть. Держись. Если что, сразу звони ему или мне. Поняла?
— Я по гроб жизни за тебя буду молиться…
— Давай мы сначала тебя в суде оправдаем, а там разберемся, кому и за кого молиться, хорошо?
— Ты и так уже для меня многое сделала.
Алиса вздохнула.
— Это не для тебя, Оксанка. Я, может быть, для себя это делаю. Так что ты меня не благодари. Это все эгоизм в чистейшем виде. Просто он так проявляется. Ну пока.
И она пошла обратно к машине.
— Пока, — сказала Оксана, провожая подругу удивленным взглядом.
Попрощавшись с Сергеем Захарченко возле административного здания, в котором находился его офис, Алиса поехала домой. Припарковав машину у подъезда, она вдруг кое-что вспомнила и открыла автомобильную пепельницу. Там, в компании трех тоненьких скукоженных бычков, оставшихся от сигарет «Собрание», валялась смятая визитка. Алиса вытащила ее двумя пальцами, стряхнула пепел и развернула. Потом выловила из сумки мобильный и стала набирать номер Игоря Тишинского. Когда были введены все одиннадцать цифр, она с полминуты еще в нерешительности смотрела на цветной дисплей, рассеянно поглаживая пальцем кнопку вызова. Затем нажала на сброс и апатично кинула телефон обратно в сумку. Потом вышла из машины и закурила. Затем Алиса еще раз чиркнула зажигалкой, чтобы сжечь визитку, и стала с интересом наблюдать, как та чернеет и сворачивается в ярких языках пламени, пока огонь не опалил ей пальцы. Тогда она, чертыхнувшись, бросила сгоревший клочок бумаги в траву.
Потом она, конечно, не раз корила себя за малодушие, за то, что не хватило решимости позвонить Тишинскому. Не важно, что она понятия не имела, как завести с ним разговор. Хотя, по правде сказать, это действительно была веская причина. Ну вот что бы она ему сказала? Что его прекрасные зеленые глаза и серенькие носочки в голубую полоску не дают ей спокойно спать по ночам?
Да, она думала о нем. Думала, когда сидела за вязальной машинкой или ехала в автомобиле по делам, когда закрывалась за нею дверь малогабаритной квартиры, когда она падала без сил на диван и лежала, вперив невидящий взор в экран телевизора. И еще она думала о том, как бездарно, бессмысленно проходит ее жизнь. Единственная жизнь…
Звонок Сергея Захарченко заставил ее вернуться к проблемам иного порядка.
— Алиса Валентиновна, мое почтение. Захарченко беспокоит.
— Здравствуйте, Сережа.
— Тут у нас кое-что интересное произошло. Я, как бы выразиться помягче, трупик один отыскал. С огнестрельным. Догадываетесь чей?
Алиса догадывалась.
— Сережа, вы еще и поиском трупов занимаетесь? — невесело пошутила она.
— Ну а кто же, как не я, будет этим заниматься? Милиция, что ли? — в тон ей ответил Захарченко. — Подъезжайте на опознание. Где судмедэкспертиза находится, знаете?
— Да, я сейчас туда приеду…
После опознания Алиса стояла возле своей машины с адвокатом Захарченко и курила.
— Кто похоронами будет заниматься? — спросил Сергей. — Следователь позвонила его матушке, так та категорично заявила, что он давно ей не сын… Вы не знаете, может, у убитого подруга какая-нибудь была?
— Понятия не имею. Вы на этот счет не беспокойтесь. В крайнем случае я сама этим займусь.
— Ну, на вас, Алиса Валентиновна, я уже не удивляюсь. Только одного не пойму — зачем вам это надо. Честно говоря, такое поведение я впервые встречаю в своей практике. Да и вообще в жизни.
— Вообще-то мне не особенно это надо. Просто так складываются обстоятельства. Дайте-ка мне лучше телефон матери Эдуарда. Может быть, у меня все-таки получится пробудить в ней какой-нибудь материнский инстинкт. Хотя сомневаюсь. — Она посмотрела на адвоката с ироничной улыбкой. — А что, Сережа, вам никогда не приходилось никому помогать просто так?
