раздражали.
Гуннер встал.
- Возьму еще пива, - объявил он и ушел. Гуннер обеспечивал нашу безопасность. Если нас
поймают нетрезвыми, у его папочки достаточно связей, чтобы вытащить наши пьяные
задницы из полицейского участка. А мне на самом деле было интересно, они же знали об
этом, поэтому они никогда не ездили этой дорогой?
Мой телефон снова зазвонил, и мой желудок автоматически сжался. Я быстро достал его
из кармана и увидел на экране "Мама". Дерьмо.
Без объяснений с ребятами, я поставил пиво и отошел, до того, как ответить на звонок.
- Мам? Все в порядке?
11
- Ох, да. Я просто хотела сказать тебе, что оставила немного жареного цыпленка в
духовке, чтобы он не остыл. И было бы здорово, если бы ты проезжая мимо, заехал в
Уолмарт и купил молока.
После задержки дыхания, я сделал вдох. Папа был в порядке.
- Конечно, да, мам. Я куплю молока.
- Ты сегодня будешь поздно? - спросила она и, я заметил в голосе напряжение.
Чего-то она мне не рассказывала. Возможно, папе стало хуже и еще больнее.
- Я, нет, ух, я скоро буду, - заверил я её.
Она облегченно вздохнула.
- Хорошо. Что же, будь осторожен за рулем. Пристегнись. Люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, мам.
Я закончил звонок и направился к своему грузовику. Я собирался уходить, готовый
покинуть вечеринку уже до того, как она спросила меня, буду ли я дома и как поздно. Все
становилось еще хуже. Отец был едва ли в состоянии сам встать с кровати. Хреновы
врачи, ничего не могли для него сделать.
Мою грудь сдавило, что трудно было дышать. В последнее время ему становилось все
хуже и хуже. Я не мог вздохнуть, словно все мои страхи одновременно схватили и сжали
мое горло. Злость начала разливаться по моим венам. Это не справедливо! Мой отец был
хорошим человеком. Он не заслуживал этого. Где был бог, когда позволил случиться этому
дерьму. А моя милая мама, мой отец нуждался в ней. Она, тем более, этого не
заслуживала.
- Проклятье! - заорал я и ударил обеими руками по капоту своего грузовика. Это
разрушало всех нас, но я не мог никому рассказать. Справляться с сочувствием людей, которые понятия не имели, что ты чувствуешь, это еще одно дерьмо, в котором я не
нуждался.
Движение слева привлекло мое внимание, и я резко поднял голову, чтобы увидеть, кто
стал свидетелем моего срыва. Сарафан, первое, что я узнал. Он идеально сидел на её
пышной фигуре. Этой девушке повезло, что она не могла говорить. Она не должна была
оправдывать чьи-то надежды. Ей не надо было говорить правильные вещи или поступать
определенным образом. Она склонила голову набок, как будто изучая меня, решая, был ли
я опасен или мне нужна была помощь. Её роскошные волосы и полные губы, безусловно, могли мне помочь. Забыться на мгновение. Забыть, в какой ад превратилась моя жизнь.
Я оттолкнулся от грузовика и подошел к ней. Я был почти уверен, что она убежит. Но она
этого не сделала.
Я резко вдохнул. Хватка в горле немного ослабла.
- Тебе нравится то, на что ты смотришь? - я издевался над ней, в надежде, что она убежит.
Она не заслужила этого, я не должен был использовать её, чтобы облегчить свою боль. И я
был зол и не мог больше контролировать свои эмоции. Они оставались внутри меня все
это время. Как и всех остальных на своем пути, я должен был оттолкнуть её от себя, для её
же безопасности.
12
Она не ответила, но все было понятно по её глазам. Она была не против, как ранее сказал
Брэди - ты, можешь видеть это в глазах человека. И её взгляд, он был напряжен. Слишком
умный.
- Ты так и будешь пялиться на меня, как будто, ты хочешь попробовать, но не скажешь об
этом? Как грубо с твоей стороны.
Как же я подло поступал. Моей маме будет стыдно за меня. Это девушка, ничего не
делала, просто стояла и моргала. Она не отошла, и не издала ни звука. В одном, нас Брэди
не обманул: она действительно не говорила. Но даже без разговоров, она, очевидно, не
была заинтересована во мне. Я же не привык к этому. Не привык к девушкам, которые не
ожидают от меня, что я их поцелую.
Я остановился перед ней и взял её лицо в свои руки. Боже, это лицо. Мне пришлось
прикоснуться к ней, чтобы понять, что она была реальной. Совершенство казалось почти
