— Итак. Завтрак? — спросила Кристина, подсушивая волосы.
— Да, отлично, — ответил Ньюсон.
Они вызвали такси до Белсайз-парк, а затем прошли по Хаверсток-Хилл до Хэмпстеда. Солнце было великолепным, воздух свежим, и Ньюсон по-прежнему пытался разобраться в своих ощущениях. Возможно, он слишком суров к себе и к ней тоже? Может, он просто отказывается верить в свою удачу? Он будет очень рад провести с ней день и особенно ночь. Она очень забавная и милая, и он так долго был один. Но он знал, что не может ей предложить ничего большего, и не хотел завязывать хоть сколько-нибудь серьезные отношения с Кристиной Копперфильд. Она прелесть, но он не смог бы полюбить ее, ни за что и никогда.
К тому же он влюблен в Наташу Уилки, и это навсегда. Он решил, что не должен снова спать с Кристиной, как бы ему этого ни хотелось.
Им удалось найти столик у Лью, они заказали знаменитые круассаны, и в этот момент у Ньюсона зазвонил телефон. Это была Наташа.
— Кажется, я кое-что нашла, — сказала она. — Это касается прошлого Адама Бишопа. Я в больнице «Юниверсити-колледж». Ты где?
— Недалеко. Хэмпстед. Я приеду через полчаса.
Ньюсон объяснил Кристине, что вынужден уйти.
— Извини, — сказал он. — Детей у меня нет, но есть расследование убийства, и ребята кое-что нарыли. Я не могу медлить, потому что убийца по-прежнему на свободе и всегда есть вероятность, что он снова кого-нибудь убьет.
— Потрясающе, — сказала Кристина. — Видимо, это одна из причин, по которой трудно встречаться с копом. Ну что ж, никто не идеален, да? Ты потом ко мне заглянешь? Я могла бы приготовить тебе ужин. Или, еще лучше, ты мог бы пригласить меня на ужин. Обожаю ужинать в ресторанах.
— Я не знаю, сколько буду занят. В моей работе ничего нельзя знать наверняка.
— Хорошо. Я буду дома. Заходи, если сможешь.
— Да, конечно.
— Эд, ты ведь мне позвонишь, правда?
— Конечно.
Они обменялись номерами телефонов, и Ньюсон ушел из кафе. Он сел на северную линию метро, вышел на Уоррен-стрит и прошел пару кварталов до больницы «Юниверсити-колледж». Сержант Уилки ждала его у мрачного входа в викторианское здание.
— Я сделала то, о чем ты просил, — сказала она, — и получила список одноклассников Адама Бишопа в пятьдесят девятом году. Он учился в государственной школе в Кэтфорде, около Левишема. В классе было тридцать восемь человек После этого я проверила все до единого имена через больничные архивы.
— Господи, а это много?
— Полно. Я вызвала с выходного Кэмбелла и Лево и подключила их к поискам. Начали с Грейт-Ормон-стрит, но ничего не нашли. Потом перешли на лондонские больницы, и вдруг нам повезло. Один из одноклассников Адама Бишопа был доставлен в больницу «Юниверсити-колледж» в феврале пятьдесят девятого. Парня звали Уильям Коннолли.
— Откуда мы знаем, что это именно тот Уильям Коннолли?
— Ему было девять лет, и у него было серьезное отравление крови из-за…
— Инфекции в результате колотых ран?
— Именно.
— Ух ты. Кажется, это уже что-то.
— Да уж. Но если это сделал именно Бишоп, Коннолли явно не выдал его. Я проверила школьный архив, и там нет упоминания об отчислении или временном отстранении от занятий. Мы проверили полицейские архивы Хэмпстеда, Брумли и Левишема, и там не сказано об аресте подростка. Если это был Бишоп…
— Да ладно, это был именно Бишоп.
— Тогда ему это сошло с рук.
— Может быть, в то время и сошло. Но сорок пять лет спустя он получил за это сполна.
— Может быть. В общем, я отследила этого Коннолли. Он еще жив и по-прежнему обитает в Южно-Восточном Лондоне. Что скажешь?
— Будем надеяться, что он дома.
Уильям Коннолли жил с женой в некогда муниципальном доме прямо за Блис-Хилл, всего в трехстах метрах от его бывшей школы. В маленьком домике пахло старомодным воскресным обедом, вареной капустой, соусом «Бисто» и мясом. По всему дому носились внуки. Мистер Коннолли проводил Ньюсона и Наташу в комнату.
— Да, я помню Адама Бишопа, — сказал он. — Все ребята из нашего класса наверняка его помнят. Сомневаюсь, что кто-нибудь встречался с ним после… — На минуту Коннолли замолчал, глядя вдаль.
Ньюсон и Наташа ждали.
— Он был ублюдком, — наконец сказал Коннолли и снова погрузился в молчание.
