— Это ужасно глупо и безответственно. Нельзя втихаря снимать презерватив с мужчины!
— Прости, — расплакалась Хелен. — Я просто хотела почувствовать тебя ближе.
— Хелен, ты же взрослая женщина. У тебя ребенок, ты знаешь правила. Нельзя просто так такое творить. Ты меня обманула. Я ведь верил тебе.
Хелен прижала простыню к подбородку.
— Я же попросила прощения, — сказала она, добавив тихим голосом: — Но ведь ты тоже знаешь об обмане и предательстве, да, Эдвард?
— О чем ты говоришь, черт возьми?
— Ты ведь бросил меня, так?
— Только не это!
— Ты выставил меня полной дурой перед всей школой.
— Хелен. Это безумие! Нам было по четырнадцать лет, мы всего один раз обнимались и тискались. И позволь тебе напомнить, что это было двадцать лет назад!
— Ты ни разу не попытался найти меня, когда я не вернулась после Нового года.
— Я тебе звонил. Ты сказала, что твои родители переехали.
— Неправда. Я попала в больницу.
— Из-за того, что я ушел с Кристиной Копперфильд?
— Потому что именно тогда я начала резать себя.
— Это не моя вина.
— Я чувствовала себя такой никчемной.
— И снова это не моя вина.
— Все началось именно тогда.
— Но ты ведь не хочешь сказать, Хелен, что из-за того, что я оставил тебя стоять с фруктовым пуншем и пошел танцевать с Кристиной, я несу ответственность за беды, которые тянутся за тобой всю жизнь? Мы были просто приятелями, боже ты мой!
— Я думала, ты любишь меня. Я думала, мы были вдвоем против всего мира.
— И ты хочешь сказать, что до той рождественской дискотеки ты была абсолютно нормальной уравновешенной девочкой?
— Нет, я всегда ненавидела себя.
— Вот именно.
— Именно поэтому, когда я подумала, что нравлюсь тебе, я была счастлива, а когда оказалось, что это не так, все стало в десять раз хуже.
— Хватит, Хелен. Это нечестно. Я никогда не давал тебе повода думать, что ты мне нравишься.
— Ты говорил, что любишь меня, когда обнимал меня в тот вечер. Ты сказал, что у меня самые классные грудки, какие ты только видел.
— Они были единственными, которые я видел.
— Я их ненавидела! Остальные девчонки звали меня «Жирные соски». Это придумала Кристина Копперфильд, мать ее. Твоя подружка! Но ты сказал, что они тебе нравятся!
— Они мне нравились и сейчас нравятся! Они очень милые. Но, Хелен, нам было четырнадцать лет. Мы учились в одном классе. Мы были просто друзьями, вот и все.
— Ты так и не позвонил мне после дискотеки.
— Было Рождество. Кто звонит одноклассникам в рождественские каникулы? Я позвонил, когда ты не пришла в школу после Нового года.
— Через неделю.
— Послушай, я поверить не могу, что мы об этом говорим. Наверное, стоит помыться, принять душ, а потом сесть и спокойно поговорить.
— Мне нравится чувствовать себя грязной.
— А мне нет, и ты лежишь в моей постели.
— А ты был в моей заднице!
— Да как, черт возьми, это связано!
— Ты получил то, что хотел, Эдвард, и не имеешь права командовать мной!
Ньюсон решил, что разговор лучше прекратить. Он знал, что вступает на опасную территорию. Он и эта женщина из его прошлого только что сделали такое, что редко проходит без последствий. К тому же ему казалось, что это часть ее плана.
Неужели его развели?
— Я иду в душ, — сказал он.
В ванне по-прежнему были лужи мочи, и Ньюсона чуть не стошнило от отвращения к самому себе, от ненависти за то, что они наделали с этой странной женщиной. Теперь он понял, что не знал Хелен Смарт в тот раз. А теперь, без его ведома, она взвалила на него свою тайную боль и неуверенность в себе. Он встал в душевую кабинку, и его наконец обильно вырвало.
Он мылся с бесполезным остервенением, уделяя особое внимание члену, он его намылил и смыл пену раз шесть или семь. Если Хелен Смарт увлекалась незащищенным анальным сексом, она почти на сто процентов была больна. Он изучил свой член. Он был в Хелен не долго, и конечно, риск в этом положении был гораздо большим для нее, чем для него. И все же Ньюсон знал, что утром пойдет к врачу, и потом еще раз, через три месяца, и только после этого сможет вздохнуть спокойно.
Когда мыться больше было невозможно, он обернул полотенце вокруг пояса и немного постоял, собираясь с мыслями для разговора с Хелен. Он собирался убедить ее немедленно уйти из его дома и из его жизни.
