— Вы пришли сюда из-за Тани? — спросил Ньюсон, подойдя к Чамберсу со спины, когда черные «даймлеры» уехали и толпа начала рассасываться.
Чамберс резко повернулся.
— Инспектор Ньюсон. Мы встречались у вас на работе.
— Да, я помню.
— Я спросил, вы пришли из-за Тани Вэддинэм?
— Да, я слышал.
— Тиффани Меллорс издевалась над ней.
— Да, вы правы.
Теперь кладбище было почти пусто, и двое мужчин стояли лицом друг к другу среди могильных камней.
— И Таня Вэддинэм обратилась в «Кидкол».
— Боюсь, я не вправе обсуждать…
— Не корчите из себя идиота, мистер Чамберс. Конечно, она к вам обратилась. Вы пришли на похороны Тиффани, черт вас подери. Зачем?
— Потому что Таня — наша клиентка. Ее случай тронул меня… Но теперь все кончено.
— Да уж, все кончено.
Они помолчали.
— Зачем вы пришли сюда, Генри? — спросил Ньюсон.
— Сам не знаю. Явно не чтобы скорбеть. Полагаю, я… просто это очень странно, вот и все.
— Да уж.
— Эта девочка покончила с собой.
— Вы не верите в то, что это самоубийство, правда, Генри?
— Что? Конечно, это самоубийство, была ведь записка. Я читал в газете…
— Хелен знала об этом деле, Генри?
Чамберс опустил голову. Он долго молчал, прежде чем ответить:
— Она знает обо всех делах. У нас маленький офис.
— Как вы думаете, история Тани ее очень расстроила?
— Конечно. А как же? Хелен очень сострадательная, она очень глубоко чувствует боль каждого клиента… Слишком глубоко, думаю. Я пытаюсь ей помочь, но, кажется, ей это не нужно.
— Чьей клиенткой была Таня? Вашей или Хелен?
— Я же сказал, у нас все общие, но…
— Чьей клиенткой она была?
— Хелен.
— Генри, вы говорите, что пытаетесь помочь Хелен справиться с чувством боли. Но Хелен не нужна ваша помощь. Вы можете помочь ей как-то по-другому?
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Он повернулся и быстро пошел в сторону церковных ворот. Генри Чамберс, влюбленный в Хелен Смарт, которая, в свою очередь, очень пострадала от насилия в прошлом и воспринимала боль жертв, обращавшихся в «Кидкол», словно свою собственную.
«Он сделает для меня все, что угодно. Этот мужчина пойдет на все, что угодно, лишь бы покорить меня». Вот что написала Хелен в своем последнем письме, и теперь этот же самый человек пришел на похороны убитой за издевательства девочки.
Ньюсон позвонил Наташе и попросил получить ордер на конфискацию компьютера Генри Чамберса.
— Нам нужно упоминание сайта поиска одноклассников. Также узнай, что он делал в день убийства Тиффани Меллорс. Проверь его алиби.
— Ты думаешь, что это парень из «Кидкол»?
— Не знаю. Возможно.
Возвращаясь обратно к своей машине, Ньюсон задумался. Генри Чамберс не производил особого впечатления. У него незапоминающееся лицо, которое тут же забываешь. Мог ли он достаточно приблизиться к Бишопу? Или к Портер? Могла ли столь незамысловатая личина таить под собой ужасную угрозу? С каждым шагом Ньюсон чувствовал, что подбирается все ближе, и все же ему казалось, что добыча по-прежнему ускользает.
Он боялся, что будут новые убийства.
Вернувшись домой, Ньюсон увидел два сообщения на автоответчике. Первое было от Хелен Смарт.
«Какого хрена, Эд? Только что пришли легавые и унесли компьютер Генри Чамберса. Позвони мне».
Второе было от Роджера Джеймсона.
«Новости последние видел? Кажется, дело набирает обороты».
Ньюсон включил телевизор, и по каналу «Скай ньюс» как раз начался очередной обзор новостей. Ньюсон тут же понял, на что намекал Джеймсон.
В новостях рассказывалось еще об одной трагедии подростка. Мальчика сожгли заживо.
Мальчик был крупный и крутой. Он явно не был ангелом, которого забрали обратно на небо. Тревор Уилмот был известным хулиганом в округе, заводилой и главарем драк школа на школу, которые были отличительной чертой Южного Лондона. Он учился в одной из проблемных школ, по крайней мере, наведывался туда время от времени. Признанный тиран, он пал жертвой себе подобных и принял жуткую смерть.
Сегодня после обеда неизвестный или неизвестные похитили Уилмота с улиц Брикстона, когда он возвращался домой из школы. Его притащили в запертый гараж в Брикстоне и подожгли.
Ньюсон смотрел новости, пытаясь разобраться в подозрениях, роившихся в голове. О чем ему писала Хелен всего двадцать четыре часа назад?
