Я обошел Океан с другой стороны и, пройдя под ногами Атланта, который поддерживает небо плечом, вернулся в наш мир, маленький и лживый, в мир тления, смерти и слез.
Он говорил без конца, а я слушала как зачарованная, полусомкнув веки, словно утомленный Персей, который, убив Медузу, растянулся под дубом средь бела дня и, удовлетворенный, постепенно уходит от действительности и погружается в сновидения, не выпуская из рук окровавленного меча.
Не знаю, сколько времени я его слушала. И не помню всего, что он мне говорил.
Когда я очнулась, дневная звезда уже закатывалась. Нахмурив брови, я накупила у него разных помад и булавок. А он, коснувшись моего мизинца ногтем, прошептал:
— У меня есть волшебная трава Протея. С ее помощью старый морской бог превращается в рыбу, водоросль, воду, огонь — во что захочет. Он нашел ее когда-то в Атлантиде, на самом дне Океана, в серебряной пещере своих дочерей.
Его дочь Эйдотея украла один корень и передала его мне в ту ночь, когда я потерпел кораблекрушение у одного из рукавов в устье Нила. Она же и научила меня, как с ним обращаться… Но я его не продаю.
— Не продашь даже мне?
— Тебе я его дарю. Когда ляжешь в постель, пожуй один листок. И он принесет тебе мужчину, какого только захочешь. Хоть бога.
— И Гермеса?
— И Гермеса! Но это может случиться только после полуночи и если окно твое будет открыто.
Я ему не поверила. И окон не растворила. Просто позабыла их закрыть! И назло повесила с перил выходящего в сад балкона веревочную лестницу.
До полуночи я не находила себе места. Очень нервничала. Я искупалась, натерлась самыми дорогими благовониями. И легла в постель, держа в руке магическое растение. Заметив, что окна и балконная дверь открыты, я решила закрыть их. Попозже. Было так душно, а мне хотелось свежего воздуха!
Время словно остановилось. Сердце мое билось все сильнее и сильнее. Растение жгло мне пальцы. Я не могла удержаться, и то и дело вставала смочить губы вином. Сначала изредка и понемногу, потом все чаще и больше. Сама не знаю, сколько выпила. И захмелела.
А когда на верхушке высокого тополя прокричала сова и ожерелье Плеяд поднялось высоко, я положила в рот один листок и прошептала так тихо, что сама не расслышала своего голоса:
— Сын Зевса и Майи, славный предок Одиссея…
Я не успела ничего больше сказать, как вдруг на балконе возник его божественный образ. Я закрыла глаза, не владея больше ни телом своим, ни мыслями, ни дыханием. Я чувствовала его присутствие и его силу, не видя его. И так до самого рассвета. Тогда я разомкнула веки. Рядом со мной лежал бродячий торговец.
— Да, я предпочитаю принимать человеческий образ… Закрой глаза.
И нежно провел большим пальцем по моим трепещущим векам.
— А теперь открой их!
Это был сам Гермес. Но я не могла его рассмотреть. Видела только свет, от которого было больно глазам…
— Превратись опять в торговца, — шепнула я ему. — Не могу!
— А теперь, любимая, прощай.
— Я оставлю тебя во дворце.
— А я уйду, как ветер, через окно.
— Тогда завтра…
— Нет! Послезавтра. Через день: во вторник, в четверг и в субботу.
— А в остальные дни?
— Я держу совет с великими богами на Олимпе.
Прошел месяц… и вот уже пятый день, как он не приходит.
Я отправила на поиски Долия и Мелантия. Нигде!
Вчера его нашли убитым у Злого моря.
Не помогало больше магическое растение. Я так сильно горевала, что слегла.
Когда я рассказала о своем горе Мирто, которая ухаживала за мной, она ничуть не удивилась. Только спросила:
— По каким дням он к тебе приходил?
— По вторникам, четвергам и субботам.
— По понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям он приходил ко мне.
К моей рабыне — на один раз в неделю больше!
