Господи, да неужели ты до сих пор не поняла? Ха-ха! Так почему я тебе дал свой адрес? Потому что считаю тебя умной и симпатичной.
Стю.
P. S. Насчет книги, которую ты делала вид, что читаешь. Лорри Мур, «Анаграммы» – прочти при случае (может, когда немного освободишься). Эта книга – одна из моих любимых.
Делая домашнюю работу, я только что еще раз заглянула в почтовый ящик. Вдруг письма исчезли? Нет, никуда не делись.
Особенно вот это: Потому что считаю тебя умной и симпатичной.
Потому что считаю тебя умной и симпатичной.
Потому что считаю тебя умной и симпатичной.
Так он и сказал! Сам Стюарт Шах!
Вообще-то, уже два часа ночи, но мне только что подумалось: Мэдди в 1ОР (в первой ответной речи – на случай, если ты вдруг забыла) предпочитает краткий план развернутому, но мне кажется, это потому что она волнуется и не хочет слишком много запоминать.
К тому же, если порядок выступлений не изменится, то мы, скорее всего, будем играть против Хартфордской школы, а эти ребята совсем не умеют составлять развернутые планы, все валят в кучуё.
И опять же, даже если что-то забудется, это не страшно – в развернутом плане пункты (типа «наши пути решения этой проблемы…») как бы нанизаны друг на друга в определенном порядке. Краткий план намного проще и звучит естественнее, зато развернутый лучше помогает ничего не пропустить и (гм!) не забыть.
Вот я и скажу Мэдди, что беру на себя развернутый план и в первой и во второй ответной речи, а ей дам свои записи, и пусть делает вид, будто придумывает на ходу.
Вот что, напишу-ка Мэдди прямо сейчас.
Спустилась на кухню проведать маму, пока та еще не легла; она заваривала чай. Ее бирюзовая форма медсестры ярко выделялась на фоне красно-желтой плитки. Куп всегда говорил, что кухня и столовая у нас напоминают Макдоналдс. Во всем доме было темно, только над кухонным столом горела лампочка. Наливая воду в чайник, мама скинула белые теннисные туфли.
Когда я сказала «привет», она даже подпрыгнула. Я ее напугала до смерти.
– Ты что не спишь? – спросила мама, когда пришла в себя и уселась за хромированный стол.
Я села напротив.
– Мам, до Чемпионата всего два дня. Какие у меня варианты.
Мама покачала головой, поднеся к губам чашку, из которой шел пар.
– Ах, Сэмми, тебе надо высыпаться! Нельзя так себя перегружать.
– Кто бы говорил! Ты слишком много работаешь сверхурочно.
– А как же, счета от врачей сами собой не оплатятся, – пробормотала мама и сразу осеклась: – Боже… – Она положила мне руку на плечо. Я поняла, что ей стыдно, и не обиделась. Ее большие глаза были обведены темными кругами. – Так что там у тебя с этим… с Чемпионатом? – сказала она. – Это ведь самое крупное состязание, да?
– Так точно!
– И все, ты свободна?
Я вздохнула. Я пока не задумывалась над этим всерьез.
– Пожалуй, да.
Мама успокоилась, заулыбалась.
– А значит, будешь почаще дома бывать?
– Посмотрим. А что? Гаррисону скоро четырнадцать, сестренок можно и на него оставлять. А еще я ему заплатила, чтобы он в выходные, пока меня не будет, делал мою работу по дому…
– Нет, детка, я не об этом. Я о том, чтобы нам побольше бывать всем вместе. Кино посмотреть или еще что-нибудь. – Мама погладила меня по руке, и я поежилась.
Это ее излюбленный прием – меня разжалобить. Шепнет что-то на ушко Бетт и Дэви, пока все смотрят по телевизору «Патриотов», и вот они уже несутся с визгом через весь дом, чтобы оторвать меня от учебников. Или если нужно погулять со Щеном, то впускает его ко мне в комнату, и он чуть ли не зубами выволакивает меня из-за стола. И пока он скачет вокруг меня и бьется от радости в дверь с проволочной сеткой, мама сидит свернувшись клубочком в своем любимом кресле и незаметно посмеивается.
– Да, конечно, – выдавила я. – Может, после выпускного.
– М-м-м-м… – тихонько пропела мама. И, помолчав, потянулась к моей щеке. – Можно?..
И я машинально открыла рот – скорее по привычке. Сколько себя помню, она всегда проверяла: не красное ли у меня горло, почистила ли я как следует зубы, не прячу ли за щекой карамельку.
