Волей-неволей пришлось ограничить общение с подружками до минимума. К слову сказать, Маркиз не слишком страдал. И уж совершенно не мог представить себе, что может влюбиться в женщину без памяти, чтобы страдать и мучиться, видеть ее во сне, а уж потерять от любви аппетит и похудеть на восемь с половиной килограммов – это вообще ни в какие ворота не лезет!
– Так что же случилось с дамой вашего сердца, Артур Альбертович? – осведомился Маркиз с ноткой недовольства в голосе. – Надеюсь, она здорова?
– Разумеется, здорова, – абсолютно трезвым голосом отозвался Руо, – в противном случае я обратился бы не к вам, а к врачу – к счастью, Саломея Леонардовна жива, здорова и прекрасно себя чувствует! Но кажется, у нее что-то пропало… или, наоборот, появилось, я не понял, и ей требуется такой человек, как вы, – умный, ловкий и находчивый, чтобы решить эту маленькую проблему.
– Так-так… – тихонько проговорил Леня, – стало быть, проблема небольшая…
Такими деликатными словами Руо давал понять, что денег Маркиз за эту работу не получит. Или получит, но немного. Леня хотел было отказаться и по поводу неизвестной пропажи посоветовать обратиться к частному сыщику – да хоть к тому же Анатолию Рысаку, человек знает свое дело, так что можно смело его рекомендовать. Однако тут же он вспомнил, какие замечательные гастроли были у Артура Руо в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году во Владивостоке, как он мастерски переносил девушку из одной телефонной будки в другую, на противоположной стороне арены, как беседовал одновременно с четырьмя говорящими головами – мамой, папой, бабушкой и внуком (куда до него профессору Доуэлю!), как превращал воду в шампанское, а обыкновенную подушку – в корзину с фруктами, и решил, что для такого замечательного артиста он согласен на многое, даже утешать старушку. Что там у нее пропало-то? Очки или набор для вязания? Найдем…
Леня нажал на кнопку звонка, и за дверью раскатилась заливистая соловьиная трель.
– Иду-у! – послышался тут же мелодичный голос.
«Странно, – подумал Маркиз, – Руо говорил, что старушка живет одна, а тут явно присутствует какая-то молодая особа… впрочем, возможно, она у нее просто гостит…»
Дверь распахнулась.
В первый момент Лене показалось, что на пороге стоит молодая женщина, но потом, когда его глаза привыкли к освещению, он разглядел даму несомненно преклонного возраста, как минимум на восьмом десятке, но хорошо сохранившуюся, с прекрасной осанкой бывшей балерины и со следами былой красоты.
– Здравствуйте, молодой человек! – проговорила дама приятным звучным голосом, при этом с интересом разглядывая Леню. – Я полагаю, вы Леонид?
– Совершенно верно. – Леня церемонно поклонился и еле удержался, чтобы не щелкнуть каблуками. – А вы – Саломея Леонардовна? Меня прислал к вам Артур Альбертович…
– Милый молодой человек! – Дама улыбнулась. – Он не забывает старуху!
– Ну что вы, разве вас можно назвать старухой! – галантно воскликнул Маркиз.
Он хотел добавить, что Артура Альбертовича Руо также довольно трудно назвать молодым человеком, но вовремя удержался. Такое замечание могло бы косвенно указать хозяйке на ее собственный возраст.
– Вы тоже милый. – Дама слегка шлепнула Леню по руке. – Но я уже не стесняюсь своего возраста. Однако что же это я держу вас в прихожей! Пойдемте, мой друг!
Они прошли в большую светлую комнату.
В этой комнате царил черный рояль, на крышке которого стояли букет начинающих вянуть роз в голубой фарфоровой вазе и фотография юной красотки в серебряной рамке.
– Вот это я! – провозгласила хозяйка, показав на фотографию. – Трудно поверить, не правда ли?
– Что вы! – галантно возразил Леня. – Вы совершенно не изменились! Ну, почти не изменились…
– Лгунишка! – Дама довольно засмеялась. – Не хотите ли выпить рюмочку коньяку? У меня есть очень хороший коньяк, его привез из Франции Владимир Семенович. Тоже был милый молодой человек! Жаль, рано умер – в восьмидесятом году… Ну, вы, конечно, знаете…
– Неужели… – Леня захлопал глазами, хотел переспросить, но постеснялся. А хозяйка уже наливала коньяк из темной запыленной бутылки в две крошечные рюмочки зеленого стекла.
