Правда, в беспокойных южных регионах положение было значительно менее устойчивым. И вот как раз из такого региона приехал в северную столицу крупный бизнесмен (так он по крайней мере себя называл) Ахат Бероев.
То ли ему стало неуютно в своих краях, то ли он там с кем-то поссорился, то ли врачи предписали ему перемену климата, но только Бероев решил перенести свой бизнес на северо-запад страны.
Приученный не доверять банковским счетам (тогда у всех на слуху была история с фальшивыми авизо), он привез с собой два чемодана наличности. Разумеется, самой надежной по тем временам наличности – светло-зеленой. Сопровождала Бероева, как это принято, многочисленная группа поддержки, состоявшая из хорошо вооруженных родственников – близких и не очень.
И вот, приехав в северную столицу, Ахат Бероев проанализировал здешний рынок и решил для начала приобрести некую коммерческую недвижимость.
Он принципиально договорился обо всем с местным бизнесменом, владельцем большого количества недвижимости Владимиром Залесским. Высокие договаривающиеся стороны назначили встречу для окончательного подписания документов и оплаты сделки.
Встречу назначили на пятнадцатом этаже принадлежавшего Залесскому небоскреба, так и называвшегося в честь владельца «Залесский-Сити». Пятнадцатый этаж, где располагался личный офис владельца, был прекрасно защищен от любых неожиданностей. Охрана занимала все ключевые позиции.
К назначенному времени прибыл Бероев с группой поддержки и одним из своих знаменитых чемоданов. Охрана Бероева расположилась возле лифта и в коридоре, а сами бизнесмены удалились для завершения сделки в личный кабинет Залесского.
Кабинет был обставлен «скромной» антикварной мебелью, прежде принадлежавшей кому-то из французских королей. Через огромное, во всю стену, пуленепробиваемое окно открывался прекрасный вид на рукава Невы и крыши города. Вдали, над этой волнующей панорамой, медленно проплывал вертолет.
Господин Бероев положил на инкрустированный столик свой чемодан, открыл его, продемонстрировав партнеру содержимое. Опытный Залесский наметанным глазом убедился, что все соответствует договоренности, и достал документы. Бизнесмены подписали их и скрепили сделку рукопожатием. Хозяин кабинета достал из бара бутылку бесценного коллекционного коньяку, приобретенную на аукционе в Реймсе, разлил по бокалам.
Компаньоны выпили и собирались повторить, но им помешало непредвиденное событие.
Раздался негромкий взрыв, и пуленепробиваемое окно рассыпалось на мелкие кусочки. В ту же секунду на подоконнике появился человек в черном облегающем костюме и трикотажной маске с прорезями для глаз. Казалось, что он просто пролетал мимо и залетел в окно. Во всяком случае, дальнейшие события доказывали, что он способен летать.
Господин Бероев потянулся за пистолетом… и вспомнил, что сдал его перед дверью кабинета охране Залесского. Впрочем, он все равно не успел бы воспользоваться оружием: таинственный гость в черном прыгнул с подоконника на руки, прошелся по комнате колесом, подхватил чемодан с наличностью и, выполнив заднее сальто, снова оказался на подоконнике. Оттуда он прыгнул в заоконную пустоту…
Залесский истерично нажимал на тревожную кнопку, Бероев бросился к окну.
Он пытался разглядеть летящую к земле фигуру или кровавое пятно в том месте, где таинственный вор рухнул на асфальт, но вместо этого увидел тот самый вертолет, который не так давно пролетал над Невой.
Теперь этот вертолет удалялся от «Залесский-Сити» в сторону залива, а под ним на едва различимой нити раскачивалась черная фигурка с прикрепленным к поясу чемоданом.
Через секунду в кабинет ворвались охранники Залесского, еще через секунду – родственники Бероева. Две эти группы едва не начали перестрелку. Бизнесмены еле успели их остановить.
Впрочем, они тоже долго обменивались обвинениями и угрозами, которые закончились только тогда, когда обе стороны сошлись на том, что надо найти и примерно наказать наглого похитителя.
Расходились они только в такой мелочи, как способ наказания: Залесский предлагал разрезать его на мелкие кусочки и пустить на собачий корм, а Бероев, как горячий южный человек, считал такую казнь неоправданно мягкой.
