Дневник «Эпик Фейл». Куда это годится?! - страница 5

– У меня голова кружится! – жалобно сообщает Ролло.

Молли Москинс теперь двигается с закрытыми глазами и повизгивает от счастья.

– Уи-и-и-и-и-и-и-и-и!

– Меня сейчас стошнит, – предупреждает Ролло.

– Эй, вы трое! Что это за балаган? – строго прикрикивает мистер Дженкинс.

Луна, испуганная его резким возгласом, слетает с орбиты и врезается в Солнце. Солнце падает на Землю. Земля впечатывается в шкаф с учебным инвентарём.

Вселенная коллапсирует.

– Ну что, довольны? – обращаюсь я к мистеру Дженкинсу. – Вы только что отбили охоту к знаниям у троих детей, интересовавшихся наукой!

– Поднимите руки все, кто за то, чтобы исключить медведя из Совета директоров.

Я поднимаю руку.

Эпик – не поднимает (лапу).

Мы в оппозиции друг к другу.

Вот так всегда и происходят заседания Совета директоров агентства «Эпик Фейл, Инк.».

Разница лишь в том, что сегодня мы собрались в огромном помещении. То есть в столовой моей двоюродной бабушки.

– Ты лентяй и обжора. И боишься маленьких птичек, – говорю я.

Наши собрания в конце концов неизменно сводятся к переходу на личности.

Эпик откидывается на спинку стула – хочет мне возразить. Но стул под ним ломается.

– Сколько раз я говорил тебе не опираться на спинку! Никакой стул не выдержит твоего веса!

Из кухни является мама. Без стука.

– Это всё медведь виноват, – говорю я.

– Тётя разрешила тебе здесь играть?

– А кто играет? у нас тут заседание Совета директоров. И если ты снова помешаешь, мне придётся просить охрану вывести тебя за дверь.

Под охраной я имею в виду Эпика. Эпик широко зевает.

– Тимми, почему ты не показал мне это? – Мама протягивает листок бумаги.

– Понятия не имею, о чём ты. Но раз уж прерываешь заседание, скажи хотя бы: «Вопрос процедурного характера».

– Ладно. Вопрос процедурного характера. Это листовка с объявлением из школы. Лежала у тебя в рюкзаке.

– Вы роетесь в чужих документах, мэм? Где же ваше чувство приличия?

– В объявлении говорится о конкурсе на звание лучшего сыщика. Тебе стоило бы поучаствовать.

Я выхватываю листок из маминых рук.

– Это глупая шутка? – интересуюсь я.

– Тимми, это состязание. Звучит заманчиво.

– Заманчиво? Да это оскорбление в мой адрес! Все и так знают, кто лучший сыщик на свете.

– Никто тебя не оскорбляет, Тимми, это всего лишь игра.

– И вовсе не игра, мама. Это просто плевок в меня и моё агентство. Удар по моему мировому престижу.

– О господи, лучше бы я тебе не показывала эту бумажку.

Качая головой, мама покидает зал заседаний.

Эпик её провожает. Ненасытная зверюга провожает любого, кто направляется на кухню.

– Это оскорбление не останется без ответа, – заявляю я Совету директоров. – Тимми Фейла вокруг пальца не обведёшь! Кто за – поднимите руки.

Но в зале пусто, и моё предложение некому поддержать.

– Принято единогласно, – постановляю я.

Офис директора Скримшо – серьёзное место. Поэтому и шапку я надел серьёзную.

– Ну, что тебе сказать, Тимми, – разводит руками директор. – Это состязание, конкурс. Никто над тобой не насмехается.

Я ничего не слышу. Потому что к шапке прилагается биплан и он летает вокруг моей головы.

– Говорите громче, – прошу я. – Мотор сильно рокочет.

– Это состязание! – кричит директор. – Никто над тобой не насмехается!

Биплан удаляется в область затылка.

– Всё, можете убавить громкость, – говорю я.

– Тимми, у меня масса дел. Хочешь участвовать в соревновании – записывайся. Заявки регистрируют в этом кабинете в пятницу. Мэрилин, мой секретарь, сообщит тебе точное время.

– Глупости, – обрубаю директора я. – До пятницы ещё три дня. Я могу решить вашу задачку прямо сейчас.

– Задачка, как ты её называешь, не моя. Соревноваться придётся с ребятами из всех школ района. Победит тот, кто представит самое обоснованное и красивое решение.

– Жаль остальных, – замечаю я. – Они хоть в курсе, что будут тягаться с профессионалом?

– Не знаю, Тимми, что они знают, а чего – не знают. – Директор Скримшо надевает пиджак. – А сейчас беги. Скоро начинается педсовет.

– Можно вопрос?

Директор тормозит в дверях.

– Побыстрее, пожалуйста.