— Она остановилась, заслонила глаза от света. Потом руку опустила и посмотрела на меня.
Гаврилыч сделал паузу.
— Красивая, до жути, — признал он смущенно. — Волосы длинные, рыжие, до пояса, глаза зеленые, как у ведьмы. Я даже остолбенел от удивления.
— И голая, — подсказал Вася.
— И голая, — согласился Гаврилыч. — Только я это не сразу заметил.
— Почему? — удивился Вася.
— Говорю же, красивая, — ответил Гаврилыч. — От лица взгляда не оторвать. Постояла она так секунду, потом усмехнулась и палец к губам приложила…
Гаврилыч повторил жест женщины.
— Постояла немного, развернулась и пошла через кусты к пляжу. Тут я заметил, что она…
Гаврилыч кашлянул.
— Ну, без одежды, — пояснил он смущенно.
Вася снова закатил глаза.
— А по дороге она Абрека по голове потрепала. Небрежно так, мимоходом…
И Гаврилыч посмотрел на нас, выразительно расширив глаза.
— Представляете? Взяла и потрепала чужого пса!
— Ну, и что в этом такого? — не понял я.
— Абрек мой не любит, когда его чужие руки трогают, — пояснил Гаврилыч. — Даже укусить нахала может.
— Укусил? — спросил я.
— То-то и оно, что нет. Даже хвостом завилял, кобелина немытый!
Я тихо рассмеялся.
— Вот вы смеетесь, — укорил меня рассказчик, — а я думаю, что с этой девицей что-то нечисто. Ведьма, самая натуральная. Не могут чужие до Абрека безнаказанно дотрагиваться!
— Да нет, — возразил я неохотно. — Она не ведьма. Просто у женщин есть какое-то особое свойство общаться с животными. Истории известны случаи, когда женщин не трогали даже опасные хищники.
— Да? — поразился Василий.
— Да, — подтвердил я. — Женщины ближе к природе, чем мужчины. Так что, никакая она не ведьма, да и Абрек ваш самый нормальный пес. Если бы женщина попыталась на вас напасть, он бы сам на нее бросился. Но она ничего такого делать не собиралась, и пес это почувствовал. Отсюда и его лояльность.
— Даже заскулил, мерзавец, — недовольно пожаловался Гаврилыч. — Когда она отошла на приличное расстояние.
— А куда она потом пошла? — спросил я жадно.
— Говорю же, в сторону пляжа. Там темно, ничего не разглядишь…
— Понятно, — сказал я и задумался.
Что ж, если сопоставить два и два, получится, что Егор со своими проблемами решил разобраться без помощи нашего государства. Что-то мне подсказывает, что хозяин «новорусского» теремочка пребывает сейчас в ожидании своего последнего суда. И безо всякой надежды на адвокатов.
Словно подтверждая мои мысли, ворота широко распахнулись. Мимо нас проплыла каталка с каким-то длинным свертком, наглухо застегнутым «молнией». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: повезли покойника. Мы проводили каталку зачарованным взглядом.
— Ничего себе, — выдохнул Василий.
А я подумал, что не хотел бы повстречаться с этой рыжеволосой красоткой ни в каком виде: ни в голом, ни в одетом.
По-моему, эти встречи плохо сказываются на мужском здоровье.
— Ты должен все рассказать милиции, — сказал Гаврилычу законопослушный Василий.
— Спросят — расскажу, — спокойно ответил тот. — А сам не пойду.
— Почему?
— Мне этот тип не правился, — сказал Гаврилыч, кивнув на каталку, которую запихивали в «Скорую». — Он меня два раза грязью обрызгал, когда мимо проезжал. И на морде его раскормленной было написано, что все мы для него грязь под колесами. Так что, мне его не жалко.
Гаврилыч подумал и застенчиво добавил:
— А девица мне понравилась. Красивая такая… Жалко будет, если поймают.
«Не поймают, — подумал я. — Если эта девица как-то связана с той историей, о которой я думаю, то ее никогда, и никто не поймает». И еще я подумал, что у наших граждан своеобразное представление о справедливости и гражданском долге.
Мы разошлись по домам примерно минут через десять. Покойника увезли, ничего нового и интересного происходящее не обещало.
— Да, вот это жизнь, — сказал впечатлительный Вася, от которого я не смог избавиться по дороге домой. — Прямо как в романе.
Я промолчал.
— Почитать хочется что-то подобное, — не отставал Вася. — Антон Николаевич! Посоветуйте, что мне почитать?
— Почитайте рассказы Бунина, — ответил я, не успев подумать.
— Интересные?
Я вспомнил эротическую направленность некоторых из них и ответил:
