Ангелов не существует. Их нет, потому что их просто не может быть.
— Мама, можно войти? — раздался нетерпеливый голосок у двери спальни.
— Конечно, котенок! — отозвалась Делия. Она отложила журнал и посмотрела на дверь.
Филд, одетый в полинявшие джинсы и ярко-синюю футболку, шлепнулся на кровать.
— Ой! Я не очень сильно прыгнул?
Делия улыбнулась и обняла его:
— Ты прыгнул в самый раз!
Они сидели на кровати Брук, откинувшись на подушки. После долгого молчания Филд наконец сказал:
— Это глупая кровать.
— Что же в ней глупого? — удивилась Делия.
— Ну, вот эти оборчатые штучки сверху.
Она засмеялась:
— Девочкам нравятся оборки. Чем больше, тем лучше.
— Брук они не нравились.
— Ей нравилась ее кровать, и эти оборчатые штучки тоже. — Делия растрепала его темные волосы.
Она замолчала, давая мальчику возможность поговорить о сестре. Филду было немногим больше двух лет, когда родилась Брук. Делия помнила, как малыш несколько часов разыскивал плюшевого мишку, которого потеряла девочка. И как он терпеливо играл в «девчачьи игры», когда была плохая погода. Естественно, они ссорились и даже дрались. Делия улыбнулась воспоминаниям, а Филд вдруг сказал:
— В ней как будто сидело сто человек сразу.
— Правда?
— Ага. Знаешь, иногда она рассаживала в рядок своих глупых медведей, и меня в том числе, чтобы учить нас рисовать красками и карандашом...
Делия снова улыбнулась:
— Да, уроки изобразительного искусства.
— А ровно через минуту она уже лупила меня по руке, потому что я стащил печенье у ее любимого мишки, — пожаловался Филд. — Никогда нельзя было угадать, чего от нее ждать.
— Брук преподала тебе важный урок.
— Какой? — Филд посмотрел на Делию.
— Никогда не забывайся, если имеешь дело с женщиной.
Филд в недоумении смотрел на мать. Делия засмеялась и поцеловала его в макушку.
— Ты поймешь, когда начнешь встречаться с девочками.
Филд простонал:
— Ма-ам! Фу, какой ужас!
Делия удовлетворенно кивнула. Филд что-то сжимал в кулаке, и Делия терпеливо ждала, когда сын покажет ей свое сокровище. Это был кусочек золота.
— Что ты будешь с ним делать? — полюбопытствовала она.
— Буду хранить всю жизнь.
Последнее время Филд хранил все: маленькие сокровища, найденные на ранчо, несколько вещей, принадлежавших раньше Брук или другим членам семьи. Например, нож, который ему подарил Роки. Хозяином ножа когда-то был Стоун. Филд всегда носил подарок с собой. Делия знала, что сейчас нож лежит в его заднем кармане. Казалось, Филд пытался собрать все осязаемое — то, что он мог потрогать и взять в руки, потому что те, кого он любил, покидали его. На глаза Делии навернулись слезы, и она отчаянно старалась не заплакать.
Филд уже потерял сестру, его жизнь безвозвратно изменилась. Если Стоун будет упорствовать и отправит мальчика в интернат, Филд лишится одноклассников и друзей, появившихся у него еще в первом классе.
И скоро Филд потеряет ее, Делию.
Если она выполнит задание, то должна будет покинуть его, чтобы быть вместе с Брук на небесах.
— Мама, что с тобой?
Делия была очень расстроена, но улыбнулась мальчику. Она вдохнула его запах и попыталась запомнить: жевательная резинка, свежая рубашка и шоколадные батончики. А еще еле заметный запах амбара и конюшни.
— Все в порядке, котенок. Кстати, ты навещал Джинджер?
Одна из пастушьих собак, огромная рыже-белая колли, должна была ощениться со дня на день. Филд кивнул и убрал в карман самородок.
— Я был у нее, и она клала голову мне на колени. Мам, как ты думаешь...
— О чем?
— ... можно мне взять одного щенка? — Большие серые глаза умоляюще смотрели на нее.
Делия задумалась. Блэйд планировал продать половину щенков Джинджер владельцам соседних ферм. Со временем из них получатся отличные пастухи — Джинджер была дорогой породистой собакой. Оставшихся щенков собирались растить и обучать на ранчо Тайлеров — но как рабочих собак, а не домашних животных.
— Я хочу свою собственную собаку. Хочу ее вырастить и о ней заботиться...
— Я постараюсь что-нибудь сделать, — мягко перебила она сына. — Посмотрим, сколько щенков будет у Джинджер, а потом я поговорю с папой.
Огонек, горевший в глазах Филда, потух, стоило ей только упомянуть Стоуна. А потом мальчик пробормотал:
