Входит Гарри БРЮЕР.
РАЛЬФ. Гарри?..
ГАРРИ. Я увидел свет в вашей палатке и...
РАЛЬФ. Я тут кое-что записывал в дневник.
М о л ч а н и е.
Что-нибудь случилось?
ГАРРИ. Нет.
П а у з а .
Я просто так зашел. Поговорить... Уж если бы я писал дневник, то вышло бы томов десять, не меньше. Да, десять... Как мы путешествовали с Капитаном, а нынче его превосходительством генерал-губернатором... Вот так, ни больше, ни меньше. Он теперь армиями командует, города возводит. Я-то по-прежнему зову его просто "капитан Филлип". И ему это нравится. Да, Ральф... А еще война в Америке. А до этого - моя жизнь в Лондоне. Не скажу, что это была жизнь праведника, Ральф.
П а у з а.
Смотрю я на этих бедолаг каторжников и говорю себе: "Ты, Гарри Брюер, мог бы оказаться среди них, если бы вовремя не подался во флот". Офицеры и так поглядывают на меня свысока, а узнай они, что я был казнокрадом...
РАЛЬФ. Гарри, о таких вещах лучше не говорить вслух.
ГАРРИ. Ваша правда, Ральф.
П а у з а .
Капитан, конечно, кое о чем догадывается, но он хороший человек, и в людях он ценит совсем не то, что все остальные.
РАЛЬФ. Что вы имеете в виду?
ГАРРИ. Трудно сказать. Ему нравятся необычные люди. Ральф, вчера ночью я видел Хэнди Бэйкера.
РАЛЬФ. Гарри, вы ведь его уж месяц как повесили.
ГАРРИ. У него на шее болталась веревка. Ральф, он вернулся.
РАЛЬФ. Все это вам померещилось. Мне самому иногда привидится что-то, а потом кажется, что это было на самом деле... Но это только кажется.
ГАРРИ. На корабле мы слышали, как вы во сне зовете свою Бетси Алисию.
РАЛЬФ. Не смейте произносить ее имя в этом Богом проклятом краю!
ГАРРИ. Даклинг опять от меня нос воротит. Это все Хэнди Бэйкер, я знаю. Я его видел так же ясно, как сейчас вижу вас. Он говорит: "Ты меня повесил, а Даклинг все равно хочет только меня". Я говорю: "Ну что же, по крайней мере твой дрючок повеселился напоследок". А он мне: "По крайней мере мой дрючок молодой и крепкий, и ей это нравится". Я кинулся на него, но он исчез. Только он вернется, я знаю. Я не хотел вешать его, Ральф, не хотел...
РАЛЬФ. Но он похитил продукты со склада.
П а у з а .
Я вместе с другими членами суда проголосовал за то, чтобы отправить этих людей на виселицу. Откуда я мог знать, что его превосходительство был против?!
ГАРРИ. Даклинг говорит, что со мной она ничего не чувствует, что она вообще никогда ничего не чувствует. А с Хэнди Бэйкером чувствовала? Как я могу проверить? Она уверена, что я повесил его, чтобы избавиться от соперника. Но это не так, Ральф.
П а у з а .
А знаете, я ведь спас ей жизнь. Ее должны были повесить. Еще в тюрьме Нью-Гейт. За кражу двух подсвечников. Но мне удалось вписать ее имя в список тех, кого отправляли на каторгу в Австралию. Но стоит мне напомнить ей об этом, она говорит, что ей было плевать. В восемнадцать лет ей было плевать, наденут ей удавку на шею или нет!
П а у з а .
Этих девчонок продают, когда им нет еще десяти лет. Капитан говорит, их нужно жалеть.
РАЛЬФ. Как можно жалеть таких женщин?! Он что, действительно так считает?
ГАРРИ. Не все офицеры такие брезгливые, Ральф. Вам разве самому никогда не хотелось?
РАЛЬФ. Никогда!
П а у з а .
Его превосходительство, кажется, совсем не обращает на меня внимания.
П а у з а .
А вот для Дэйви Коллинза или лейтенанта Доуза у него всегда находится время.
ГАРРИ. Судья Коллинз собирается написать книгу об обычаях местных дикарей. А лейтенант Доуз составляет карту звездного неба Южного полушария.
РАЛЬФ. Про дикарей и я мог бы написать.
ГАРРИ. Вообще-то губернатор тут говорил капитану Тенчу, что не мешало бы заняться просвещением каторжников. Поставить там пьесу или что-то в этом роде. Тенч только рассмеялся в ответ. Капитан не любит Тенча.
РАЛЬФ. Пьесу? Но кто же в ней будет играть?
ГАРРИ. Каторжники, кто ж еще. Сдается мне, капитан собирается поговорить об этом с лейтенантом Джонстоном, но Джонстона, похоже, больше интересует жизнь растений.
РАЛЬФ. На корабле я читал "Печальную историю леди Джейн Грей". Такая трогательная пьеса - бальзам для души. Но как может шлюха сыграть леди Джейн?
