— Не знал, — обескураженно ответил Саша.
— Может, он сейчас уже сдался немцам и сюда их ведёт. А у нас патронов — кот наплакал.
На Сашу как ушат ледяной воды вылили, аж холодный пот пробил. В таком случае надо срочно дислокацию менять, перестраховываться. А с другой стороны поглядеть — пехотинец этот воевал вместе с ними, в немцев стрелял, через железнодорожное полотно прорывался. Если бы хотел к немцам перейти, то сделать это можно было проще простого. Притворился бы раненым или убитым, а когда группа дальше пошла, поднял руки и прямиком — к гитлеровцам.
— Как ты говоришь, его имя и фамилия?
— Вилли Хаузе. Мы его Витей промеж собой называли. Когда мы с погибшим стрелком-радистом к группе прибились, он уже тут был. Кто он такой, из какой части — не знаю. Старшина его документы видел.
— М-да, занятно.
— Подозрительно! Я лично ему не верю.
— Подожди клеймо на человека ставить. Пока он ни в чём плохом не замечен, воевал не хуже других.
— Это — да, с этим не спорю.
Разговор затих. Иван и пушкарь осмысливали услышанное.
— Боец Кузьмичёв!
— Я!
— Лезь на дерево и поглядывай по сторонам. Если немцев увидишь, сигнал дашь. Я ничего плохого о Вилли Хаузе не думаю, но бережёного Бог бережёт. Остальным отдыхать.
Саша улёгся на траву, ноги поднял и положил на ствол дерева. Их в учебке в своё время сержант учил — так усталость быстрее проходит.
Все трое погрузились в сон.
Уже прошло часа четыре, когда прокукарекал петух — довольно близко и явственно.
Саша сразу проснулся. То ли сон приснился, то ли голодные галлюцинации? Откуда петуху в лесу взяться?
— Ну наконец-то! — прошипел сверху Иван. — Дрыхнете, аж храпом всех зверей разогнали.
Саша разозлился.
— Кто же в лесу кукарекает? Ты видел в лесу петухов?
— Так я по-другому не умею.
— Ну — куковал бы, как кукушка. Чего кукарекаешь?
— Так вон он, немец наш идёт!
— Тьфу ты со своим петухом, так бы сразу и говорил! Давай слазь оттуда!
— Наконец-то, — задорно отозвался Иван, — а то я весь зад на ветке отсидел.
Саша подобрался к опушке. Всмотревшись повнимательнее, он увидел между деревьями посланного им в деревню пехотинца. Поискал глазами — нет ли за ним «хвоста»? Вроде не видать.
Вскоре пехотинец был уже на месте отдыха группы. За спиной у него была наволочка от подушки, которую он, остановившись, с явным облегчением сбросил на землю.
— Товарищ… — обратившись к Саше, он запнулся.
— Называй пока командиром — я ведь тоже рядовой, как и ты.
— Товарищ командир, ваше приказание выполнено, продовольствие доставлено.
— Молодец!
Саша поймал себя на мысли, что он вслушивается в речь пехотинца — не проявится ли акцент? Но пехотинец говорил по-русски чисто, как коренной русак.
— Доставай, хвастайся добычей.
Группа моментально окружила добытчика. Он запустил руку в наволочку и вытащил целый каравай серого хлеба — явно деревенской выпечки.
— Ура, — вполголоса сказал танкист.
А когда следом показался добрый шматок солёного сала, радости бойцов не было предела.
Жестом фокусника пехотинец достал из наволочки несколько луковиц, изрядный пучок моркови и огурцы. Напоследок же, придав лицу торжественное выражение, вытащил бутылку водки. Самой настоящей, заводской, с сургучной пробкой. Всё это походило на сказку.
Саша извлёк из ножен нож и протянул танкисту.
— Дели поровну.
Сам же отозвал пехотинца в сторонку.
— Рассказывай.
— Дед у деревни коз пас, я на него случайно наткнулся. Он мне это добро и принёс.
— Ты нигде не засветился? Немцев за собой не привёл?
— Вроде нет.
— Вроде! А то когда ты ушёл, танкист тут про тебя небылицы рассказывал.
Пехотинец покраснел, как девица.
— Документы свои дай!
Боец достал солдатскую книжку. И в самом деле — Вилли Франц Хаузе.
— Так ты действительно немец?
— Мне теперь что — с гранатой под танк броситься?
— Да нет, это я так. Хоть предупредил бы.
— В следующий раз табличку на грудь повешу — «немец», — прищурился Вилли.
— Прости. Пойдём, подхарчимся.
Вся еда была уже поделена, и бойцы только ждали команды. Танкист с вожделением поглядывал на бутылку водки.
— Выпивку отставить, с собой водку возьмём.
— А фронтовые сто грамм? — обиделся танкист.
