– Это их дело, а не мое и не ваше.
– Это и мое дело тоже! – почти выкрикнул Спенсер. – Это же сплошное лицемерие. Неужели вы верите в эту чепуху?
Их взгляды встретились. Его глаза требовали ответа, и она сказала правду – не от имени Энн, а от имени Эллисон.
– Нет, не верю.
– Думаю, Энн тоже не верит. Просто она попала в колею, из которой не знает, как выбраться.
– А может, ей нравятся такие отношения. Вы не думали об этом?
– Возможно, нравились, но только до последнего времени.
– Пока она не встретила вас? – с вызовом спросила Эллисон.
– Ну что ж, скажем «да». Пусть это покажется самодовольством с моей стороны, однако скорее всего ей стал претить мужской шовинизм.
– А разве не мужской шовинизм, когда вы заявляете, что хотите затащить ее в постель? – сердито возразила Эллисон.
Спенсер засмеялся.
– Признаю себя виновным. Но, – он вытянул руку, – она хочет заняться любовью со мной не меньше, чем я.
Раздражение Эллисон сменилось замешательством. Ей вдруг стало жарко.
– Почему вы так считаете?
– Я чувствовал это всякий раз, когда обнимал ее. Не мне объяснять вам, биологу, физические признаки возбуждения. Я, мужчина, распознаю их в женщине.
Она прокашлялась, ибо в горле у нее появилась какая-то пробка.
– Вам не надо этого объяснять. – Она взяла чашку с кофе и, не поднимая глаз, спросила:
– Если вдруг Энн разорвет помолвку с Дэвисом и… придет к вам… что вы станете делать?
– Что стану делать?
Это было очень трудно, тем не менее Эллисон подняла глаза и встретилась с его взглядом. Но тут же отвернулась, чтобы он не догадался, что любопытство ее было отнюдь не праздным.
– После… после…
– После того, как мы станем любовниками? – уточнил Спенсер. Эллисон снова посмотрела на него. Он опять дразнил ее. Однако, насладившись ее румянцем, напомнившим ему об Энн, Спенсер посерьезнел и озабоченно сдвинул брови. – Честно говоря, не знаю сам, Эллисон… Я никогда не раздаю женщинам обещаний, которые не собираюсь выполнять, но полагаю, это вовсе не преходящая фантазия… Ваша сестра заинтриговала меня. Думаю, понадобится немало времени, прежде чем я узнаю о ней все, что мне хочется узнать. – Он вздохнул. – Я постарался высказаться предельно честно.
– Ценю вашу искренность, – глухо произнесла Эллисон, разглядывая носки своих туфель. – Как сестра Энн, – поспешила она добавить. Эллисон почти забыла о том, что разговор идет об Энн, а не о ней. Возвращаясь к сказанному ранее, она добавила:
– Если вы испытываете сильные чувства к Энн, то не должны требовать от нее, чтобы она пожертвовала замужеством и домом ради романа, который неизвестно чем завершится.
– Я никогда не причиню ей боли.
– Причините! Если Энн покинет ради вас Дэвиса, позже она будет жестоко страдать.
– Вы так думаете?
– Да! Когда вы уплывете на своей яхте и оставите ее одну.
– Но она не свяжет свою судьбу с нелюбимым.
– Энн любит Дэвиса. Вы сами это сказали. – Она сделала паузу, чтобы набрать побольше воздуха. – Могу я высказаться? – Спенсер кивком выразил согласие. – Вы отличаетесь от всех тех мужчин, которых знала Энн. Возможно, вы потрясли ее и ослепили. – Эллисон быстро облизнула губы. – Но я клянусь, что она никогда не пожертвует Дэвисом ради какого-то романа с вами.
Спенсер дотронулся до ее пальцев.
– Вы очень умная молодая женщина, Эллисон.
Умная. Ну конечно. Она и одежду, и туфли, и прическу носит такие, как подсказывает ей разум. У нее хватает ума вести разговор на любую тему. Но не хватает женских чар столь похожей на нее сестры. И поэтому она всего лишь умная.
Однако можно ли говорить о здравомыслии, если от его прикосновений по телу пробегают токи; если глаза готовы утонуть в бездонной голубизне его глаз, если по зову этого хрипловатого властного голоса она способна отправиться на край света.
Однако Спенсер видел в ней умную Эллисон. Он не заметил женщину, которая пробудила в нем страсть. Она вдруг с удивлением отметила, насколько это ранит ее.
– Скажите откровенно, – продолжал Спенсер. – После всего, что я вам рассказал, считаете ли вы, что я испытываю к Энн тривиальное влечение? Думаете, я способен пожертвовать дружбой с Дэвисом ради мимолетного романа? Должно быть, вы уже сформировали мнение обо мне. Признаюсь, я знал женщин, но все же создан вовсе не для того, чтобы разрушить красивую любовь двух людей ради эгоистических целей, а после этого безмятежно удалиться восвояси.
