Нужно сказать, что во второй половине тридцатых годов в Вашингтоне интересовались Советским Союзом прежде всего как фактором в тихоокеанском раскладе сил. Что касалось граничащей с СССР Восточной Европы, то именно в это время один из ведущих чиновников госдепартамента - А. Лейн утверждал, что "восточноевропейский регион является наименее важным регионом в мире, с точки зрения интересов США". Это высказывание особенно любопытно в свете дебатов, развернувшихся в США после 1945 года. Заместивший Дж. Дэвиса на посту посла США в Москве Л. Стейнхард писал о советском руководстве в 1940 году: "Они являются реалистами, если в этом мире вообще есть реалисты".
Среди американской элиты выделялись два подхода к объяснению советской внешней политики. Убедительно противопоставляет их американский историк Д. Йергин. Сторонники первого подхода исходили из того, что Советский Союз, как лидер революционного движения в мире, отвергал (открыто или тайно) возможность мирного сосуществования с капитализмом, был привержен неукротимой идеологической борьбе и руководствовался мессианским стремлением к мировому могуществу. Такой подход Д. Йергин называет "рижской аксиомой". Принять эту аксиому означало коренным образом усомниться в возможности дипломатического урегулирования отношений с Советским Союзом. "Рижская аксиома" идейно объясняла предвоенную враждебность СССР и США и готовила "холодную войну".
"Рижской" она называется потому, что для более детального знакомства с советской практикой и оценки внешнеполитического курса СССР государственный департамент в 20 - 30-е годы полагался на американскую миссию в Риге, столице буржуазной Латвии. Именно в этой миссии осуществлялись главные аналитические проекты, касающиеся проблем выработки американской политики в отношении Советского Союза. Именно из этой миссии исходили постоянные предупреждения в отношении "советской угрозы". Они направлялись в русский отдел государственного департамента (существовал до 1929 года, затем был введен в состав восточноевропейского отдела). Начальник этого отдела Р. Келли непосредственно контролировал работу русской секции посольства в Риге. Он выдвинул и протежировал плеяду молодых советологов, среди которых выделялись Дж. Кеннан и Ч. Болен (будущие послы США в СССР). Когорта этих деятелей полагала, что союз Америки с СССР исключен при любых обстоятельствах. (Кеннан: "Никогда - ни в то время, ни в любое другое - я не рассматривал Советский Союз как подходящего союзника и партнера, действительного или потенциального, для моей страны".)
После нападения Германии на СССР "рижская аксиома, - как пишет Д. Йергин, - претерпела потерю убедительности. В советско-американских отношениях началась новая фаза, которая привела к опыту, радикально отличающемуся от опыта советского подразделения государственного департамента в межвоенные годы. Новое представление, основанное на новых предпосылках, вышло на первый план. К тому же был создан механизм решения политических проблем в обход государственного департамента".
Рузвельт придерживался другого подхода, который отчетливее всего проявился позднее, в Ялте, и может быть назван "ялтинской аксиомой". В ее основе лежало убеждение, что роль идеологии определенно завышена, что СССР ведет себя как традиционная великая держава, стремящаяся действовать в рамках системы международных отношений, а не за ее пределами. Рузвельт, при всех колебаниях, стоял именно на этой позиции. Он не считал, что СССР представляет собой непосредственную опасность для США. Более того, Советский Союз противостоял реальным противникам Америки и в Европе, и в Азии. "Неприсутствующие" в Европе Соединенные Штаты смотрели в середине 30-х годов более внимательно на азиатскую арену. Американское посольство регулярно, через каждые две недели, сообщало в Вашингтон о состоянии японо-советских отношений. Иногда американские дипломаты демонстрировали неумеренный алармизм. Посольство, в частности, предсказывало нападение Японии на СССР в 1935 году, когда японская армия завершит свою модернизацию. По мнению посольства, японцы не станут откладывать начало военных действий на более поздний период, так как всякая отсрочка будет на руку Советскому Союзу, энергично осуществляющему свою оборонительную программу на Дальнем Востоке.
