На Тихом океане американцы стали осуществлять контроль над принадлежавшими прежде Японии Каролинскими, Маршалловыми и Марианскими островами, где представители США сразу же показали, что здесь возникает новый "редут" Америки. Следует особо отметить, что Рузвельт уже в 1944 году пришел к твердому выводу: в оккупированной Японии США будут обладать всей полнотой власти, не деля ее ни с кем из союзников. Несомненно, это означало создание своей зоны влияния на Тихом океане.
Восприимчивость советской стороны в вопросе о займах (вполне понятно, что разрушенному хозяйству страны они были чрезвычайно нужны) вызвала радужные надежды Рузвельта в отношении того, что это поможет ему решить "русский вопрос". Размышляя по данному поводу, министр финансов Моргентау поделился с президентом: "Есть два типа людей. Одни подобно Идену верят в то, что мы должны сотрудничать с русскими и что мы должны доверять России ради мира на земле. Позицию других иллюстрирует замечание мистера Черчилля, который сказал: "Что мы собираемся иметь между белыми снегами России и белыми скалами Дувра?"".
Рузвельт отозвался так: "Очень хорошо обрисованы позиции. Я принадлежу к той же школе, что и Иден".
Полагая, что он заложил надежные основания для послевоенной стратегии США в экономической области, Рузвельт сфокусировал свое внимание на будущем политическом устройстве мира. Речь шла об организации, которая заменит Лигу Наций. В августе 1944 года в Думбартон-Оксе начались переговоры по этому поводу между американской, советской и английской делегациями.
Обращаясь к заглавной теме своей дипломатии, Рузвельт опирался на окрепшее убеждение большинства американцев, что изоляционизм для США невозможен, Америка должна стремиться создать эффективную мировую организацию. В стране с большим успехом шел фильм "Вильсон", в котором говорилось о борце за верный для Америки международный курс, об ошибке 1920 года, когда Лига Наций была отвергнута сенатом, о необходимости исправить эту ошибку и создать новую международную организацию. Общественные опросы свидетельствовали, что две трети американского населения выступают за такую организацию. Громко высказывалось мнение, что она должна будет иметь собственные вооруженные силы, чтобы не просто декларировать, но утверждать свои решения.
Ушедший в отставку С. Уэллес в книге "Время решений" выдвигал ту точку зрения, что будущая организация - Объединенные Нации будет эффективно руководима исполнительным советом из одиннадцати членов, среди которых только США, СССР, Англия и Китай явятся постоянными. Обязательными станут лишь решения, принятые "большой четверкой" единогласно. Книгу Уэллеса признали лучшей книгой месяца в августе 1944 года, в стране этот политический трактат был продан тиражом полмиллиона экземпляров. Дело защиты вильсоновской идеи о выходе США в океан мировой политики, о создании всемирной организации взяли на себя известные американские историки и политологи - Д. Перкинс, Д. Флеминг, Дж. Шотвел. Высоко ценя их поддержку, Ф. Рузвельт писал в эти дни 1944 года: "Почти все интеллектуалы сейчас с нами". Нам важно отметить массовое стремление в США найти американо-советское согласие и на нем построить послевоенный мир. У. Липпман в книге "Военные цели США" указывал, что в будущем мире будут "три орбиты" - атлантическая, русская и китайская. Задача Вашингтона нахождение прочных рабочих отношений с Москвой.
Осенью 1944 года Рузвельт уже мог опираться на рычаги создаваемых международных организаций. Из пепла и неясностей вставала новая структура мира. Рузвельт всегда был лаконичен в ее описании. Он никогда детально не распространялся по поводу своих послевоенных планов. Но некоторые положения казались аксиомами. Например, он совершенно очевидно не хотел восстановления предвоенной мощи Западной Европы, его концепция "четырех полицейских" изначально исключала такое развитие. Президент Рузвельт был достаточно откровенен, когда говорил в феврале 1944 года о своем нежелании того, чтобы "Соединенные Штаты взяли на себя после войны бремя восстановления Франции, Италии и Балкан. Здесь должна была проявить себя Англия. В Азии простор предоставлялся гоминдановскому Китаю. У Соединенных Штатов же возникала совершенно уникальная миссия. В письме Сталину президент прямо писал: "В этой глобальной войне для нас не существует буквально ни одного вопроса, политического или военного, который не интересовал бы Соединенные Штаты".
