Утром 29 января 1983 года как снег на голову свалилось сообщение о новом разбойном нападении, на этот раз в селе Крымках, в пятнадцати километрах от Среднего хутора. Грабитель пробрался в дом старухи Сыроватской через окно. На этот раз он забрал у хозяйки сто восемьдесят рублей, избил жертву и опять исчез, никем не замеченный. Казалось, он бахвалится своей неуловимостью, насмехается над беспомощностью милиции.
Котов на очередной оперативке предложил немедленно расширить район поиска. И снова безрезультатно. Но добавилось еще одно разбойное нападение на одинокую пожилую женщину. На этот раз в селе Александровке, в трех километрах от Крымок. И случилось оно 12 февраля, спустя тринадцать дней после предыдущего случая. В этот раз вор забрал сорок рублей, сберегательную книжку с вкладом 592 рубля и старый будильник «Мир».
После осмотра места происшествия Котов спросил Филиппова:
— Александр Вениаминович, тебе не приходилось слышать о коллекционерах будильников? Мне, например, нет. Собирать старенькие будильники, совершая такие тяжкие преступления, может лишь человек с нездоровой психикой. Не иначе. Неужели, кроме денег и будильников, он не находил никаких других ценных вещей?..
— Встречались всякие: коллекционеры хрусталя, золота, меховых изделий. А вот таких, чтобы коллекционировали будильники, — нет, — ответил Филиппов.
Утром следующего дня вся опергруппа была поднята по тревоге. В сельсовет пришел испуганный человек и принес анонимную записку с угрожающим текстом:
«Ты сними с книжки 1.500 рублей, заверни в тряпочку и положи у моста под камень. Я буду за тобой наблюдать, и если ты до среды этого не сделаешь, то я с тобой расправлюсь».
Ознакомившись с запиской, майор Филиппов проговорил:
— Наверное, поступим правильно, если попросим владельца записки действительно снять требуемую сумму, но положить в указанное место не деньги, а так называемую «куклу», и организуем круглосуточное наблюдение за мостом.
— Правильное решение, — с удовлетворением поддержал Котов. Однако круглосуточное, в течение нескольких дней, наблюдение за мостом ничего не дало. Автор записки так и не появился.
Тогда Котов и Филиппов предложили подвергнуть записку графической экспертизе.
Кропотливая работа экспертов, вызванных из управления, увенчалась успехом. Автором анонимной записки оказался некий Владимир Назаров, 1958 года рождения, в прошлом судимый. Отбыв наказание, он в сентябре 1982 года прибыл в Средний хутор из Горловки. Сначала устроился на коровник слесарем, а позже перевелся скотником на свиноферму.
Личность Назарова для работников милиции, занятых расследованием ряда преступлений, совершенных в селах, представляла определенный оперативный интерес. Установили его дружков и пригласили в горрайотдел, рассчитывая, что он насторожится, забегает по своим связям. Но этого не случилось. В милицию Назаров явился вовремя, как предписывалось в повестке, никуда и ни к кому не заходил. К удивлению Котова, довольно свободно рассказал о себе, но о том, что у него в ночь на двадцатое января гостил дружок, умолчал.
На время отложив этот вопрос, работники милиции стали изучать, где находился Назаров в дни ограблений женщин. Котов сказал ему без обиняков:
— Вас, Назаров, подозреваем в преступлениях, совершенных в Среднем хуторе.
И тот сразу сник. Куда и делась напускная смелость! Без особого нажима сознался в написании записки с требованием положить под камень 1.500 рублей. О настоящем вкладе своего сельчанина он не знал, названная им сумма совпала с той, что значилась в сберкнижке, чисто случайно. Но дальше этого признания Назаров не пошел. Зато сверх ожидания выпалил: «Бабушку я бомбил».
Передали Назарова следователю на допрос. Показания, которые записал в протоколе следователь, насторожили Филиппова, да и других работников группы. Назаров рассказал о своих действиях в общих чертах, известных всему люду этих сел, то есть давал общую схему нападения, но без точных подробностей и деталей, например, где конкретно в соломенной крыше прорыл дыру, куда залазил, как зашел в дом и что там делал.
