— Да, прямо сейчас, дорогая. Я овладею тобой и положу конец этому смехотворному фарсу. А потом мы поженимся. Ты должна это понять. Ведь если я овладею тобой, то брак станет неизбежным, верно?
Она снова окинула взглядом его мускулистое тело. И тотчас же поняла, что он все сильнее возбуждается. Он сказал, что овладеет ею, если она позволит. Уложит ее на кровать и ляжет сверху, прижавшись своим обнаженным телом к ее телу. Затем раздвинет ее ноги и…
— Отвернись, — проворчал он. — Перестань смотреть на меня так, будто желаешь меня. И уходи. Ведь мы оба знаем: утром ты будешь сожалеть о том, что тебе придется провести со мной всю оставшуюся жизнь.
— Но, Джуд…
— Уходи! — прорычал он в ярости.
И шагнул к ней.
Марисса прекрасно понимала, что ей следовало бы испугаться. Но как ни странно, она нисколько не испугалась. Напротив, сейчас ее еще сильнее влекло к Джуду. Вот только ей хотелось бы, чтобы он успокоился и не злился на нее. О Боже, да он не просто злился… Лицо его было искажено гневом и ненавистью! Нет-нет, сейчас она не сможет… Только не сейчас!
Украдкой бросив последний взгляд на обнаженное тело Джуда, Марисса резко развернулась и стремительно вышла из комнаты. Ей ужасно не хотелось уходить, но она не могла остаться.
На следующий день, накануне праздничного бала, ей даже мельком не удавалось увидеть Джуда. Во время завтрака он был на верховой прогулке. А в час ленча Марисса находилась в комнате матери — наблюдала, как белошвейка выполняла завершающие стежки на тех платьях, которые мать решила переделать. Вторая половина дня прошла в разборке старых вещей, которые, как настаивала мать, следовало отнести нуждающимся в ближайшую деревню.
И весь этот день Марисса пребывала в нервном напряжении, ни на минуту не могла успокоиться. Утром она узнала: мужчины пришли к заключению, что уж лучше заплатить шантажисту пять тысяч фунтов, так как ничего другого не оставалось. Увы, они так и не смогли ничего выяснить. И не было даже никаких догадок, никаких правдоподобных предположений. Правда, оставался еще Чарлз, но с ним решили поговорить, если он появится на балу сегодня вечером. Его следовало отвести в сторонку, чтобы задать несколько вопросов. Деньги же положат согласно инструкции, содержащейся в письме. И мужчины станут по очереди наблюдать из укрытия, чтобы выявить того, кто придет за деньгами.
Что же касается времени передачи денег, то было понятно: шантажист не случайно назначил именно этот вечер. Ведь во время бала ему не составит труда скрыться среди гостей, так что поймать его будет не так-то просто. И все же братья и Джуд надеялись, что им удастся схватить негодяя.
Но если действительно удастся, что потом?
Именно об этом и размышляла Марисса, нервно расхаживая по гостиной. Да, она ужасно нервничала — ни на минуту не могла присесть. Как ни странно, но она почти не сомневалась: шантажист будет пойман. Но вопрос в том остановит ли его это? Смогут ли мужчины убедить его в том, что лучше отказаться от своих планов и хранить молчание?
Конечно, самый надежный способ — убить шантажиста. Именно так и заявил Эйдан. Но Марисса вздрагивала при одной лишь мысли о том, что ее братья решатся совершить убийство.
Впрочем, у нее имелись и другие причины для переживаний, помимо шантажа. «О чем думает Джуд? Чего он хочет? Что будет делать, когда все это закончится?» — постоянно спрашивала себя Марисса.
Внезапно дверь гостиной распахнулась, и Марисса, вздрогнув, повернулась, ожидая увидеть Джуда. Но это была ее мать.
— Куда все исчезли? — пробурчала Марисса.
Баронесса молча, направилась к креслу, стоявшему у камина. Усевшись поудобнее, она ответила:
— Сегодня ужасно холодно, и я сказала слугам, чтобы они утеплили карету. Мы присоединимся ко всем остальным, когда жаровня там нагреется.
— Значит, все уже уехали?
— Почти все.
Марисса немного помедлила, потом все-таки спросила:
— А Джуд?
Баронесса со вздохом пожала плечами:
— Ах, даже не знаю… Но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Надо многое подготовить к празднику. Не хочу, чтобы повторилось то, что случилось в прошлом году. Тогда был не праздник, а сплошной кошмар!
