Через некоторое время Марисса выпрямилась и взглянула на него вопросительно. А Джуд, покачав головой, с улыбкой пробормотал:
— Прости, дорогая, я не расслышал, что ты сказала.
— Я спросила, не хочешь ли ты прогуляться по саду до начала танцев.
Джуд со смехом воскликнул:
— Господи, конечно, хочу!
Марисса же, лукаво улыбнувшись, тихо сказала:
— Уж не пялился ли ты на мои груди, мистер Бертран? Может, поэтому и не расслышал?
Он снова засмеялся и покачал головой:
— Конечно, не пялился, мисс Йорк. Как ты могла такое подумать?
— Так вот, можешь пялиться на них сколько угодно, если тебе это так нравится, — заявила Марисса. — Я нисколько не возражаю.
Тут Джуд наконец вспомнил, что джентльмену следует вставать, когда к нему подходит леди. Поднявшись на ноги, он предложил Мариссе руку и тихо прошептал:
— Ты дьявольски красива, моя милая.
Она едва заметно нахмурилась:
— Почему ты всегда это говоришь?
— Потому что это чистейшая правда.
— Ты научился говорить комплименты во время своего пребывания во Франции?
— Но это вовсе не комплимент! Просто я люблю говорить правду.
— Но я ведь слишком худая, — заметила Марисса. — Возможно, я немного привлекательная, но вовсе не красавица.
— Ты в каком-то странном настроении сегодня вечером, — сказал Джуд. — Я не хочу вмешиваться в ваши с мисс Сэмюел дела, но, похоже, у нее что-то не складывается, не так ли?
— Да, ты прав, — со вздохом ответила Марисса. Они вышли на террасу, и она добавила: — Видишь ли, я убедила ее в том, что твои поцелуи вскружили мне голову и породили нежные чувства.
— И поэтому ты не в настроении? — удивился Джуд.
— Нет, дело вовсе не в этом. Дело в том, что мистер Данвуди в каком-то смысле выделял Бет до тех пор, пока не увидел ее кузину. И сейчас он не видит никого, кроме Нанетт, хотя Бет гораздо симпатичнее. К тому же она добрая и умная. Но Данвуди ее совершенно не замечает. Поэтому я… Ах, я готова задушить его! И эту проклятую Нанетт — тоже!
Джуд внимательно посмотрел на Мариссу. «А ведь она говорит вполне серьезно», — подумал он, сначала ему показалось, что она шутит. Улыбнувшись, он спросил:
— Значит, тебе не нравится, что мистер Данвуди получает удовольствие от флирта с хорошенькими девушками?
— Но Бет тоже хорошенькая девушка, — заявила Марисса.
— Да, согласен. Но выходит, ты осуждаешь мужчин за то, что их привлекают красивые наряды девушек. Ведь у этой Нанетт очень красивое платье, верно?
Марисса насупилась и пробурчала:
— Ему все нравилось в Бет, пока не встретил ее кузину. Так что дело вовсе не в нарядах.
— Ну, если ты так считаешь… — Джуд осторожно прикоснулся к ее волосам. — Мне очень нравится эта твоя прическа, mon coeur. Кажется, я смогу распустить твои волосы легким движением руки.
Марисса тихонько вздохнула; она тотчас же забыла о своем гневе. Джуд наклонился, чтобы поцеловать ее, но на сей раз он не спешил. Они целовались долго, целую минуту. Когда же поцелуй их наконец прервался, она прислонилась к его плечу и прошептала:
— Если честно, Джуд, то меня беспокоит вовсе не это.
Он осторожно приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза:
— Дорогая, что случилось?
— Я получила еще одно письмо от Питера Уайта.
— Чего он хочет? — проворчал Джуд.
— Хочет встретиться со мной сегодня вечером у конюшен.
Джуд еще больше помрачнел.
— Когда именно? В какое время?
Он невольно сжал кулаки.
Марисса положила руку ему на плечо.
— Джуд, успокойся. Мне действительно надо поговорить с ним. Но я хочу, чтобы ты пошел со мной. Уайт хочет встретиться со мной в десять часов.
— Но о чем тебе с ним говорить? Дорогая, если хочешь, я могу пойти один. Поверь, я сумею убедить его в том, что он должен оставить тебя в покое.
— Нет, я хочу поговорить с ним, — заявила Марисса. — Видишь ли, скоро будет полная определенность. Я не собиралась говорить тебе об этом, но у меня… побаливает живот.
— Тошнота по утрам? — Джуд взглянул на нее с беспокойством.
— Нет-нет, не то. — Марисса покачала головой. — Но дело в том, что через день или два я буду знать все точно. Вот я и подумала: надо именно сейчас серьезно поговорить с Уайтом.
— Да, понимаю, — кивнул Джуд. — Возможно, он оставит тебя в покое, если узнает, что у него никакой надежды не остается. Что ж, договорились. Я обязательно пойду с тобой. Между прочим, сейчас почти десять.
