Благодарю тебя, Амор,
что миновал меня твой дар:
смятенье чувств, любви угар
и женских чар лукавый вздор.
Благодарю, что до сих пор
свободен сердцем и рассудком.
Да, плоть на развлеченья падка,
но до чего же это гадко
(и очень вредно для желудка) -
не пить, не есть, не спать по суткам;
шутом восторженно-понурым
вздыхать, из сира ставши сирым,
поставить меж собой и миром
и звать кумиром, на смех курам,
подобную всем прочим дурам;
перед тряпичной куклой пасть,
забыв достоинство и честь,
свободе рабство предпочесть,
отдать себя в чужую власть.
Не извинит холопства страсть.
Анна остановилась у окна. Ванор стоял с другой стороны, у крыльца, между дверью и окном, прислонившись к стене и закрыв лицо руками.
_ _ _
– Он охотно согласился?
– Кто же не согласится за две тысячи терхенов?
– Вы не боитесь, что он исчезнет с деньгами?
– Оплата потом. Я дал ему только аванс.
– Какой?
– Аметистовый нож и алмазный наконечник стрелы с тремя именами Бога.
– Ах, вот как…
– Я не верю во все эти россказни, будто он заговорён от металла. У него всё тело в шрамах от ран. Но…
– Но ни одна из них не оказалась для него смертельной, не так ли? Вы правы, мессир. Нужно предусмотреть всё, когда имеешь дело с колдуном и сыном колдуна. А как этот парень сможет подойти к нему?
– Парень – эрмедорит.
– Дельно. Так у него, вероятно, есть и какие-то личные счёты?
– Наверняка, мессир. Я думаю, мы можем быть уверены в исходе.
– Когда сражаешься с таким противником, ни в чём нельзя быть уверенным. Нам не понять, о чём думает этот рыжий дьявол. Ведь мы уже были уверены, что он поедет в Альтрен, а не в Ориаро. Он же…
Анна прислушивалась, совсем засунув голову в очаг. Но в дымоходе вместо едва различимых голосов послышалось гудение: соседи разожгли огонь.
Она села на пол, забыв, что собиралась сделать то же самое. Отфыркалась, отчихалась, оттёрла сажу. Покрутила чёрный кабошон в перстне фона, вызывая Суюмбике. Фон долго молчал – видно, у Суюмбике не было возможности ответить. Потом разразился какофонией шагов, голосов и музыки.
– Я иду к тебе, – сказала Анна.
– Жду, – чуть слышно отозвалась Суюмбике.
В наружной галерее Морханаиса Анну встречала камеристка. Девушка оглядела Анну с ног до головы, презрительно хмыкнула, вздёрнув хорошенький носик, провела Анну мимо гвардейского поста в покои камер-фрейлины и исчезла. Камер-фрейлина встревоженно взяла Анну за руки:
– Что с тобой?
– Со мной всё в порядке.
– Ты стала совсем другой!…
– Бике, мне нужно скорее попасть к Великому магистру.
– К которому? Двое из них уже уехали: Псов Господних и Святого Духа.
У Анны опустились плечи.
– Ладно… Тогда дай мне, пожалуйста, гравитр.
– Ася, да что случилось?
– Видишь ли, – очень рассудительно сказала Анна, – я подслушала через дымоход, что к Ванору послали наёмного убийцу.
– Кто?
– Этот невежа мне не представился.
– Хм… Ну хорошо, я сообщу…
Анна замотала головой, рассыпая шпильки из волос.
– Нет, его шлёпнут в пути. Я хочу предупредить его.
– Ты??
– Мне он поверит. Кроме того, он оказал мне услугу – правда, непрошеную…
– Вот-вот. И через восемь дней за тобой и стажёрами придёт бот. Ты хоть это ещё помнишь?
– Даже до Эрмедора отсюда – как от Киева до Одессы. С гравитром я вернусь послезавтра.
– Ты не вернёшься, – тихо произнесла Суюмбике.
– Бике, милая, ну что мне может угрожать?
– Ты уедешь с ним.
Анна изумлённо рассмеялась. Жемчужина Морханаиса печально глядела на неё сверху вниз огромными чёрными очами.
– Ты не в себе, Ася. Ты уедешь с ним.
– И оставлю «Веспер» без кормчего, – ехидно сказала Анна. – И поселюсь в замке без душа и терминала, и стану наложницей монаха, и в конце концов за нарушение целибата нас с ним привяжут к позорному столбу и побьют камнями.
– Нет, этого он не допустит; с ним ты будешь в безопасности, но…
– Я не буду с ним. Он меня не звал.
– …Но ты знаешь, что по городу ползут слухи о женщине, которую Рыжий магистр привёз из леса? О ведьме, убивающей взглядом?
– Как!… Я засветилась?! – пролепетала Анна.
– Из-за него. Будь предельно осторожна и осмотрительна, – уговаривала Суюмбике, обнимая её.
– Ой, ганьба-а… – бормотала Анна.
– А к магистру поедет… Ну хотя бы Дювалье. Договорились?
