Ей было пять лет, ей было восемь лет, ей было одиннадцать…
Сегодня ей — тридцать шесть… Время за эти годы пролетело как дым. Вся её взрослая жизнь была будто долгая поездка, о которой она узнала из вторых рук.
ДОЖДЬ НАВИСАЛ над городом, словно плотный душ, всё предполуденное время. Теперь начало проясняться. И свет показался ей безжалостно резким.
Ребёнок зовёт маму. Кто-то неразборчиво что-то говорит за её спиной. Её оттолкнул в сторону какой-то толстый человек. Автобус обдаёт тротуар потоками воды с тяжёлых колёс.
Только на миг она останавливается, будто приклеенная к асфальту, одна-единственная застывшая фигура во всей этой суматохе. Потом она снова начинает двигаться среди людей, среди всех остальных.
Енни бредёт по городу. Она не торопится, у неё нет никакого спешного дела. Она уже больше не часть этого оглушающего человеческого водоворота.
Впервые в жизни она была предоставлена самой себе. Она не узнавала себя здесь, на площади Торгальменнинген, где люди механически, как в старых немых фильмах, торопятся и окружают тебя со всех сторон. Она боялась, боялась…
ЭТО НАЧАЛОСЬ просто с опухших лимфатических узлов. И она понимала, что это может означать. Это могло означать конец всего. Но могло обернуться и безобидным инфекционным заболеванием. Весьма вероятно, что так оно и было. Но всё-таки… она посетила врача… Ведь дело не только в лимфатических узлах. Она была так невообразимо слаба. И так голодна. Она ела, ела и никак не могла насытиться. И ещё — головокружение, у неё в последнее время так чертовски кружилась голова.
Врач осмотрел её. Сначала, естественно, лимфатические узлы, а потом всю целиком. Он назначил ей полное медицинское обследование.
Он расспрашивал ёе о чём-то, вроде связанном с едой.
Потом у неё взяли один за другим анализы крови, целый набор. Она и не знала, что можно сделать столько разных анализов крови.
Через несколько дней её опять вызвали к врачу. Эго было в понедельник перед Пасхой.
За осторожными высказываниями врача она почувствовала: что-то неладно, что-то в самом деле было неладно.
— Ты не совсем здорова, нет…
При этом он как-то странно посмотрел на неё… Потом, на следующий день, провели рентгеновское обследование, делали снимки. Это было в среду перед Пасхальными праздниками.
Енни знала, что рентген опасен. Но то, что вся атмосфера в институте Рентгена окажется так опасна, так радиоактивна!..
Она обратилась к женщине среднего возраста у стойки и назвала свою фамилию… потом фамилию врача. Сестра тут же нашла серый конверт со снимками — словно бы она целый день только и делала, что ждала, когда она — Енни — явится забрать их.
В большом конверте лежал меньшего размера белый конверт. Сестра вынула оттуда справку в формате А5 с текстом, напечатанным на машинке. Пациентка успела только заметить, что несколько строк сестра подчеркнула, прежде чем сунула лист в большой конверт со снимками. Сестра так странно посмотрела на неё, протягивая конверт с просьбой передать его врачу…
Енни выбежала на улицу, где ещё долгое время простояла с конвертом в руке.
Она была так одинока, так одинока, абсолютно, до мозга костей!
Она стояла, держа в руках свой внутренний портрет. Насколько он бесконечно важнее её портрета внешнего!
Конверт был запечатан. Надпись гласила: ДЛЯ ВРАЧА. ВСКРЫТЬ ТОЛЬКО ВРАЧУ.
Нет, ей надо вести себя как можно более пристойно. Енни была не из тех, кто совершает что-либо опрометчивое в приступе аффекта. Ей следовало быть надёжным курьером. Её внутренний портрет необходимо отдать врачу в нераспечатанном виде.
Несмотря на это, было бы глупо провоцировать врача. Это могло отразиться на диагнозе…
А правда заключалась в том, что ей не хотелось медлить, ей хотелось тут же сломать печать, если б она только посмела. Ведь кто такой врач? Разве это тело не её?
И она снова записалась на приём. Её тут же записали.
— Приходите, только сразу, — сказала сестра.
У сестры, пожалуй, имелись свои информационные каналы. Было достаточно ясно, где она — Енни — находилась. От этого никуда не убежать.
Преимущество твоей болезни заключалось в том, что тебя принимали всерьёз. И притом вежливо, внимательно… Теперь Енни представляла собой «медицинский случай». Теперь она стала знаменитостью.
