Он вынул паспорт и цепко осмотрел его со всех сторон:
— Даже и документ есть. Отлично! И виза еще на три месяца. Надо будет уложиться в срок. — Потом удовлетворенно положил открытый паспорт перед собой и, пододвигая диктофон и разбирая шнуры, спросил, искоса поглядывая на Оксану (которая в параличе смотрела куда-то в угол, закусив губу и сжав перед собой руки): — Что привело милую даму к нам?
— Нужда, — выдавила она, неуклюже поворачиваясь на стуле, а я отметил, что изящества, главного в женщине, в ней маловато («Над коровами смеются, тигриц боятся»).
Житие Оксаны было нехитрым и коротким: дом, школа на Дальнем Востоке, потом отец потерял работу и надо было возвращаться в Харьков.
— Родители живы? — спросил Тилле.
— Умерли, — ответил я за нее, помня о разговоре внизу.
— Когда, где, как?
Я перевел вопрос. Оксана вдруг замялась:
— Вообще-то они живы, но я с ними навсегда поссорилась. Это в моем сердце они умерли.
— Ах, в сердце!.. Здесь не опера. Я уже сказал, что умерли, — злобно прошептал я, подумав: «Если все бабы дуры, то эта, видимо, из самых глупых…».
— Ну, пусть тогда умерли, — согласилась она.
— Когда, как?.. Он ждет ответа!
— Авария? — полувопросительно уставилась она на меня.
«Вот дуреха!» — разозлился я:
— В дорожном происшествии.
— Когда? Где? — Тилле ждал конкретных данных.
— На шоссе, в 1995 году, от грузовика, — ответила Оксана, а я, переводя эту чушь, с холодком подумал, что вляпываюсь в глупое дело: зачем-то вру, нарушая главную заповедь толмачей — «не лгать», у лжи ноги не только коротки, но и хромы, вот она, ведьма, ковыляет еле-еле, от любого порыва валится и дохнет.
Но, к счастью, Тилле удовлетворился этими данными и перешел к братьям и сестрам, которых не было, а я в душе навсегда зарекся вылезать с инициативами.
— Есть ли родственники, бабушки-дедушки, дяди-тети?
— Нет, никого нет. Бабуля умерла, а дедушка в дурдоме сидит. Почему?.. А он погнал после смерти бабушки: стал всюду в ее шляпке и с ее сумкой ходить… Вот и посадили. Отец сам повез и сдал.
— Когда это случилось?
— А вот недавно, в прошлом году.
— Как в прошлом году? Вы же говорите, что ваши родители погибли в 95-м?..
Оксана растерянно захлопала глазами. Я смотрел в стол. Она глубоко вздохнула и начала плести:
— А… А это он его раньше сдал, когда дедушка первый раз свихнулся и всех курей перерезал. Дедушка потом убежал из дурдома, жил с бабушкой, а когда бабушка умерла, то он опять засвистел и сам пошел в дурдом сдаваться…
— Это тебя надо в дурдом сдать! — проворчал я и перевел этот бред слово в слово.
— Неважно. Дальше. Чем занимались после школы?
— На бухгалтера училась, но потом не работала. Где работать, если бухгалтера со стажем голодают?.. Так, на базаре подрабатывала…
— За рубежом бывали?
— В Турции и Чехии.
— Чем там занимались?
— Работала, — неуверенно сказала она и тише добавила: — На полях.
Тилле, посмотрев на ее холеные руки, сморщился:
— Руки что-то не очень для сельских работ…
— Давно было. Зажили.
Тилле опять углубился в паспорт и спросил в конце концов:
— У вас виза была в Чехию на три месяца, а вы уехали оттуда через три недели. Почему?
— Начальник домогался… Сексуально, — ответила она, отведя глаза в пол.
— Просили там убежище?
— Там?.. А чего там просить?.. Там жизнь не особо лучше, чем у нас.
— Как попали в Германию? Когда?
— На поезде до Москвы, а оттуда на автобусе сюда.
— Вы поехали из Украины в Москву с целью потом сразу эмигрировать в Германию?
— Нет, я туда работу искать поехала. Жила там у подружки. Один раз в Ленинград смотались. В этом, как его… соборе Исаака, ну, где маятник болтается, были. Там случайно познакомилась с одним немцем, он тоже из Москвы на один день на экскурсию приехал. Мы вместе с ним на «Красной стреле» в Москву вернулись. Я ему по дороге свою жизнь рассказала, он мне и посоветовал: «Езжай, мол, в Германию, там тебе помогут!».
Эта информация очень заинтересовала Тилле. Он выключил диктофон и спросил, знает ли она адрес, телефон и имя этого благодетеля и почему это вдруг тот расщедрился и что требовал взамен.
— Переспал, наверно, что еще? — вполголоса ответил я ему, не дожидаясь ответа, но Тилле настойчиво повторил:
