– Даже не сомневайся во мне, друг, – ответил он. – Я в тебя верю. Против их методов убеждения никто не может устоять. Ты себя не ломай, соглашайся на всё. Живой ты мне дороже. Что прикажут – то и делай. Только намекни. Я тебя откуда угодно вызволю.
Крейг расплылся в благодарной улыбке. Даже со стороны было видно, какое облегчение ему принесли слова Стива.
– Я тебя буду называть Стиви, – сказал он, но, видя, что его никто не понял, пояснил: – Ну, если я буду под их контролем, то я буду звать тебя Стиви. Ты же знаешь – так тебя я никогда не зову.
Стив согласно кивнул.
– Хорошо. Я буду прислушиваться к твоим словам, – он посмотрел в сторону, где Ангел отдельно выводила на дисплей координаты их местоположения. – Прости, нам пора. Вышли на точку скачка. Увидимся ещё, братишка. Буду ждать от тебя вестей.
Крейг понимающе кивнул.
– Удачи вам!
– Ангел, ты произвела расчёты?
– Стив, ты меня обижаешь…
Звук, отдалённо напоминавший пук, оповестил о том, что они наконец вылупились из клоаки безвременья.
Каждая клеточка тел сопротивлялась обратному влечению гиперпространства. Души людей тянулись вперёд, в материальный мир, где всё такое знакомое и родное, ощущая, как не выпускают когти холодной потусторонности из мрачной глубины параллельных миров.
Каждая клеточка тел чувствовала, страдала, рвалась в мир – такой до боли знакомый. До поцелуев, до радости, до слёз. В мир, где цветут цветы, где можно дышать, ощущая тёплые порывы ветра на покрытой нежностью шее. Где можно умереть, но остаться в памяти, а не кануть в колодец небытия кусочком материи, лишённой энергии. Рвалась в мир, не выпускаемая из объятий пустоты, чтобы ощущать своё многозначительное и великое «Я».
Лия тяжело вздохнула. Откинула с глаз упавшие волосы, расклеила спёкшиеся от переживаний губы, чтобы выпустить наружу застывший за их влажной глубиной лёгкий девичий стон.
Стив очнулся первым. Он смотрел на неё и любовался. В глазах лёгкая тень тревоги, а на губах – улыбка.
– Что? – всё ещё находясь под властью только что проделанного перехода из одного мира в другой, спросила она.
– Ты так сексуальна… – он ей подмигнул.
Девушка закатила глаза, всем видом показывая, как его реплика для неё некстати. За их спинами заворочались Кинтар и Зувр. Арианцы сопели, тяжело вздыхая, пытались прийти в себя. Растирали лица огромными ладонями, а их гривы, выглядывавшие из-за спин, теперь не казались никому такими воинственно-великолепными.
– Вы как? Всё в порядке? – обернувшись вполоборота, спросил их Стив.
Ему никто не ответил. Слишком все заняты собой. По каким-то причинам молчала и Ангел. Это было так необычно. Совсем на неё не похоже. Стив насторожился.
На дисплее высвечивалась, окрашивая лица людей в жёлтые, болезненные оттенки, огромная планета. Как ни странно, она почти полностью была лишена облачного покрова. Пустынный, коричневый мир Изерии, упрятанный по прихоти Создателя на самых задворках обитаемых миров. Затаившийся в засаде среди сыпучих барханов, словно кровожадный койот, поджидающий беспомощную жертву, невольно забредшую в эти бесплодные места, невесть какими дорогами своей полной приключений судьбы.
Через равные промежутки расстояний от коричневой поверхности планеты почти на пятикилометровую высоту в небо взметывались странные конусы – гигантские термитники, испещрённые дырами ходов, такие же несуразные и лишённые правильности форм, уродовавшие первозданную чистоту пустынного ландшафта, как и сами её обитатели.
Геометрия не была культом поклонения жителей этого мира. Скорее наоборот: Хаос правит Изерией. Но тем не менее она является одной из самых посещаемых планет во Вселенной и, несомненно, пользуется спросом среди бесчисленных туристических орд, от глаз которых не укрылся ещё ни один хоть чем-нибудь выделяющийся уголок в галактике.
В пространстве вокруг их бота, как и везде, где царствует звёздная федерация, творился обыденный кавардак. Если отмести в сторону чахоточную желтизну и окрасить планету в яркие краски радуги, то это место ничем не будет отличаться от мира Ари, каким он был до недавнего времени.
