– А кто я? Кто я теперь для тебя? – она наклонила голову, словно вытягивая из него такие нужные для неё слова. – Ты смог наконец разглядеть, кто я? На самом деле – кто?
– Да, – Стив кинул, глубоко вздохнул и горько продолжил: – Ты та, которую мне надо было увидеть, но гораздо раньше. Прости. Ты оказалась той принцессой, одетой в безликую солдатскую униформу.
Она ожидала не этого. Девушка судорожно вздохнула.
– Раньше я тебе за такие слова набила бы морду, – она положила ему на плечо руку. Робко, боялась, что он её стряхнёт. Но он не двигался. – Я была полнейшей дурой. – Внезапно призналась она. – Думала, что, если я буду вести себя так же, как и все тебя окружающие, мы станем ближе. Это было ошибкой.
– Да, – согласился Стив. – Ошибкой. Но и я ошибался тоже. Вероятно, нам надо было поговорить раньше, а теперь поздно. Жаль.
– Ты думаешь?
Стив ничего не ответил. Возможно, он боялся её обидеть. В который уже раз. Боялся потерять. У них же обоих столько общего! Столько прожито вместе. Стив смотрел на девушку, но молчал. А она? Она ждала – со страхом, с болью, с тем неразделённым чувством, что неизменно преследует любовные треугольники. Понимала: рано или поздно ей придётся отступить. Но как? Она не знала. Она не привыкла отступать. Никогда.
– Мэг, прости, – смог прошептать он. – Может, поговорим позже?
– Позже?.. – она заглянула ему в глаза. – Нет… позже может не наступить.
– Да кто вы такие? – раздался из темноты одинокий голос туриста.
Мэг обернулась. Она совершенно забыла, что они здесь не одни. Это очень сильно её удивило, возможно, вернуло к действительности. В реальность.
– Ты прав, – согласилась она. – Скорее всего, сейчас не время.
Кажется, его у меня не будет никогда.
Она схватила его за отворот рубашки и притянула к себе. Стив даже не пытался сопротивляться. Что проку? Мэган приблизила лицо вплотную к его губам и, обжигая их жаром дыхания, тихо прошептала:
– Не злись, это напоследок, – и прильнула к ним с такой страстью, что у того перехватило дыхание. Может, только чуточку резко, но это для того, чтобы он не смог увернуться.
Стив не ответил, и она всё поняла, криво усмехнулась:
– Трудно быть рядом с человеком, чьи мысли заняты другой. Тебе не кажется?
– Нет.
Он взял её за плечи обеими руками. Попытался заглянуть в её глаза, но они были сокрыты за очками, а так. Глядя в их чёрную безликую глубину, Стив не мог выразить того, что хотел ей сказать. Что она вовсе ему не безразлична. Что он любит её – по-своему. Не так, как хочется ей. Что чувство к ней – это нечто совершенно иное, возможно, очень близкое с любовью, стоявшее рядом, но всё же не одно и то же с его чувством к Лии. Стив не смог. Он снова промолчал.
Мэган кивнула. Мягко освободилась, отодвигая его в сторону. Она выглянула за пределы балкона. Опять пустынно. Ни души. Только если прислушаться, можно расслышать, как в глубине башни что-то происходит. Возможно, бой. С такого расстояния, к тому же перегороженного многочисленными коридорами и целой сетью поворотов, звук приглушался, менялся, становился неузнаваем. Где-то крякала тревожная сигнализация. Пол под ногами едва ощутимо подрагивал, и приходило ощущение, что всё закончилось. Теперь всё походило на ночной кошмар, развеянный появлением стража.
– А нам что делать? – снова из темноты донёсся голос неизвестного туриста.
– Сидите тихо, – ответила Мэган и, взяв Стива за руку, потянула его в проход полуразрушенного коридора.
Они вышли в сеть тоннелей, опоясывавших медиацентр по кругу. Держась за руки, растерянные и потерянные от осознания полной беспомощности перед угрозой, что может внезапно возникнуть во мрачной глубине лабиринтов башни. Где-то далеко-далеко, за очередным поворотом, возможно, находившимся в ста, а может быть, и в тридцати – не важно – метрах проблесковым маячком обозначился тонкий зелёный луч сканера боевого дрона. Нет. Ничего не закончилось.
– Бежим? – предложила Мэган.
Они побежали. Не понимая, куда бегут. Зачем? Держась за руки и ощущая поддержку друг друга. Радуясь, что даже если это их последние минуты, то в них нет места одиночеству. Никто не знал, куда бежать, но и оставаться на одном месте больше не было сил. Лучше так. Пусть опасность сама придёт к ним – они же вместе. Им ничего не страшно. Когда пальцы, чуть влажные от волнения, тёплые и надёжные, придают чувство единения. Когда ощущение родства и мощи от того, что они победят, придаёт им ощущение уверенности, тогда им совершенно ничего не страшно.
