– Стив повысил голос. Ему хотелось, чтобы она в полной мере осознала сказанные им слова. – Никогда – слышишь, никогда – не обвиняй меня в трусости! Не смей! Никогда! Теперь пойдём. Нам нужно уходить. Здесь небезопасно.
Он сделал новый шаг. Протянул руку, пытаясь её ухватить, но она снова попятилась. Лицо исказилось от презрения.
– Лия, это глупо!
Она вытянула руку, словно отстранялась от него, но это получилось у неё так резко, что Стив ничего не успел понять. Кажется, всё пространство в один миг сконцентрировалось в этом ничем не выделявшемся жесте. Материя собралась в единый пучок на острие её ладони и, повинуясь воле девушки, подпитанной её гневом, устремилась в грудь Стива.
– О, чёрт! – успел произнести он и, кувыркаясь, полетел прочь, оставляя за собой просеку среди высокой травы.
Лия ничего не поняла. Она с удивлением уставилась на свои руки, не понимая, что случилось со Стивом. Как? Почему? Вытянув шею, она попыталась разглядеть, как далеко он улетел. Нет, ничего не видать. Медленно, осторожно делая шаги, так как всё ещё оставалась босиком, она побрела обратно. Нет, для неё разговор ещё не закончен. Она не всё ему ещё высказала. Ей недостаточно передать этому типу то презрение, ту ненависть, которую, по её мнению, он заслужил своими действиями.
Стив лежал на спине, закатив глазки. Кашлял, пробуя восстановить дыхание. Честно говоря, он туго соображал, что же такое с ним случилось. В поле зрения показалась Лия. Она выглядывала из-за высокой травы с испугом и с интересом, ища его взглядом. Видимо, желала убедиться, жив он ещё или нет. Но пока Стив это и сам не понимал.
Отыскав его взглядом, она гордо вздёрнула носиком и мстительно произнесла:
– Так тебе и надо! – фыркнула и отвернулась.
Стив громко, со стоном втянул в себя воздух. Сбитый им в полёте лопух упал на глаза, прикрывая его от мстительного взора девушки, и вообще… Стиву всё до чёртиков надоело.
«Ну её к дьяволу! – решил он. – Осточертело!» Все его попытки доказать, что он хороший, на деле оказываются пустой тратой времени.
Он приподнялся, убирая с себя траву и ощущая, как восстанавливается сбитое дыхание. Совершенно по-новому посмотрел на неё. И, как это ни горько было осознавать, он видел, до чего же сильно она стала его ненавидеть! Глупо, но что он может поделать?
Кряхтя, словно старый дед, он поднялся на ноги. Отряхнул одежду и, потирая грудь, выдавил из себя вопрос:
– Что это было?
Лия демонстративно отвернулась. Сама же украдкой глянула на свои ладони, с удивлением разглядывая их. Ничего такого особо примечательного. Руки как руки. Надо же!
– Сам заслужил, – снова повторила она и пошла обратно к реке.
Стив застонал.
– Куда ты? – крикнул он вслед. – Осмотрись, наконец! Куда ты собираешься идти?
Согнувшись, опираясь рукой о колено, он безнадёжно махнул в её сторону рукой. Бросил вслед кусок вырванной с корнем травы и тихо выругался.
– Ну и дура! – крикнул он. – Оглянись: вокруг джунгли! Здесь никого, кроме нас, нет. Только мы двое. До людей – световые годы. Посмотри, во что ты одета! Ты же не протянешь здесь и сутки! Ну не будь же девчонкой!
Словно в подтверждение его слов она ойкнула, звонко хлопнув себя по лодыжке. Местная мошкара, почуяв свежатинку, слеталась на пир.
Он нагнал её у реки – растерянную, перепуганную, но по-прежнему гордую и неприступную.
– Так ты идёшь? – снова спросил он. – Не глупи! Выберемся отсюда, потом делай что хочешь.
Не дождавшись ответа, он чертыхнулся и побрёл вверх по руслу – туда, откуда доносился шум водопада и где они с Мэг обустроили своё убежище.
Уже отойдя на приличное расстояние, он оглянулся. Девушка брела за ним понуро и покорно, смирившись с участью, уготованной ей судьбой.
Следом на пологий бережок, едва они только отошли, выползло диковинное существо. Ядовито-жёлтое, покрытое ромбовидными чешуйками, оно с сожалением вздохнуло, поглядело вслед ушедшему обеду, улыбнулось милой улыбкой чупакабры, зевнуло и, переваливаясь с бока на бок, заползло обратно в воду. С виду такой прекрасный мир на деле оказался не таким уж и радужным!
Стив уже подзабыл продолжение той удивительной одиссеи, что была у него с Мэган. Как долго тогда их рвало, когда они объелись диковинными, но такими удивительно вкусными плодами! А уже после, когда действие дурмана прошло, на смену ему пришло похмелье. С тошнотой, головной болью и с полным неприятием громких звуков, будь то пение птиц или же тревожное попискивание зверьков, водившихся в этих лесах в преогромном количестве.
