– Пусть будет Муса, – согласился мужик. – Так ты, значит, приехал, потопчешься немного – и назад? Потом еще куда-нибудь поедешь, да? И так всю жизнь? А дом твой где? Есть он у тебя вообще дом?
– Есть, – ответил телохранитель.
– И где же?
– Далеко. Икосим.
– Что за город такой?
– Далеко.
– Заладил: далеко, далеко… И что, вернешься туда, когда служба закончится? Небось там один песок.
– Песок, – подтвердил Муса.
– Вот видишь. На кой тебе сдался этот твой Укусим?
– Икосим.
– Да какая разница? Не понимаю я людей. То в песок зароются по самую макушку, то в горы заберутся – туда, где одни камни и не растет ничего. А рядом столько земли сочной, смотри: она в руках рассыпается, кажется, будто ее есть можно!
– Ешь.
– Чего? – не понял Курьян.
– Землю. Ешь.
– Тьфу на тебя! Я, можно сказать, важные вещи рассказываю, а он зубоскалит.
Судя по наступившему молчанию, собеседники решили сделать паузу. Вздохнув, Марсель отодвинул от себя блюдо, снова надел на лицо маску и выбрался наружу. Охранники тут же вскочили, но он махнул рукой, и те вернулись на свои места. Историк понимал, что они еще не насытились, и не видел смысла в соблюдении правил этикета. Однако Муса продолжал стоять – похоже, он успел подкрепиться. Или, возможно, ему надоело общество Курьяна, и он решил сделать вид, будто слишком занят своими прямыми обязанностями. Подойдя к начальнику, сказал:
– Обещание. Слово дал. Помнишь?
Не понимая, о чем идет речь, Марсель тем не менее кивнул. Мавр несколько секунд смотрел на него в упор, причем в его взгляде читалась откровенная неприязнь. Затем лицо телохранителя приобрело прежнее непроницаемое выражение, и он отошел в сторону. Этот случай не понравился историку, и теперь он размышлял о том, как выяснить, в чем состояла суть договоренности между Кириллом и Мусой. Спросить напрямую? Опасно – мавр мог заподозрить неладное. Попросить Курьяна разузнать? Вряд ли солдат доверится болтливому мужику, особенно если это касается чего-то личного. Оставить все как есть и надеяться, что ситуация прояснится сама собой? Ничего другого не оставалось. Пока он размышлял, Муса успел отдать распоряжения подчиненным, и те, сложив остатки пищи в дорожные сумки, разобрали палатку и теперь прикрепляли ее составные части к седлам. Наблюдая за Курьяном, историк заметил, с каким любопытством тот следит за всем этим процессом, – Марсель был почти уверен в том, что рано или поздно его друг попытается смастерить что-нибудь подобное своими руками. Что ж, бог в помощь, улыбнулся он.
Марсель не стал дожидаться помощи охранников, которые, похоже, выказывали подчеркнутое уважение к подопечному только на публике, и легко вскочил в седло. Устроившись поудобнее, он с удивлением взглянул на Курьяна, который опять начал вздыхать и жаловаться. На самом деле сидеть было достаточно удобно – во всяком случае, его седло было гораздо комфортнее, чем те легкие конструкции, которые он встречал у славян. Возможно, у Кирилла просто было более дорогое и, соответственно, качественное? Может быть, особенно если принять во внимание его статус.
Тем временем процессия продолжила путь: первым ехал Муса, за ним – еще один охранник, далее следовали Марсель и Курьян, а тыл прикрывал последний телохранитель.
* * *
Лошади шли размеренным шагом, и в какой-то момент лже-Кирилл едва не задремал после сытного завтрака, но, к счастью, вовремя очнулся. Чтобы как-то занять себя, он постарался отвлечься и вспомнить важные события, произошедшие в конце десятого века. У Марселя появилось странное ощущение, будто он появился здесь и сейчас не просто так. Во всяком случае, чтобы попасть именно в это время, нужно было очень сильно постараться. Окажись он здесь двумя годами позже, и все – живи себе спокойно, пополняй местный генофонд. Или…
Ему показалось, что мимо него пролетел крупный жук – задев капюшон, он, не прекращая движения, проследовал далее и, превратившись в тростниковую стрелу, вонзился в ствол росшего неподалеку дерева. Марсель не успел понять, что произошло, но Муса, моментально оценив ситуацию, что-то прокричал помощникам – и те, соскочив на землю, молча стащили историка с лошади. Заслоняя его собой, они оттащили подопечного в небольшой овражек, а сами заняли оборонительную позицию. Курьян, сообразивший, что на них напали, уже успел укрыться в относительно безопасном месте.
