– Уж не испугался ли он? – спросил Генерала полковник Гоульд, когда тот зашел в купол кинетиков.
– Политика, Макс, политика, – проворчал Жарный, опускаясь в пустое кресло. – Побьюсь об заклад, что это опять Бирзинни чего-то добивается своими скользкими интрижками.
– С другой стороны, – вмешался еще один кинетик – невидимый, поскольку – погруженный в украшенное резными львиными головами кресло первого пилота, – если ему предоставят убежище, Птах может воспринять это как объявление войны Лиге.
– А ты помолчи, – сказал ему Гоульд, набивая трубку. – Лучше следи, чтобы мы не воткнулись в какую-нибудь звезду.
– Да сюда можно было хоть гнома сажать; вероятность ниже, чем то, что подожжешь себе бороду этой трубкой, – проворчал подчиненный.
Гоульд покачал головой, высек пирокинезом несколько искр, затянулся и выдохнул темный дым. Склонившись к Генералу, указал взглядом сквозь прозрачный купол.
– Это что, будет завоевание? – спросил он.
– Завоевание?
– Ждешь от местных сопротивления? Там, на планете?
Жарный пожал плечами:
– Я вообще не знаю, есть ли там какие-то «местные».
– Бруда не установил?
– Ты же видел, что именно сняли иллюзионисты со взгляда дальнозорцев. Все случилось слишком быстро, как будто им приспичило. Естественно, Бруда должен был сначала предоставить мне полную документацию по планете и окрестностям, по логике, сначала надо бы провести осторожную разведку… Но не было времени, Бирзинни подговорил короля, и я не успел оглянуться, как на руках у меня был приказ. А раз так, то я предпочту подстраховаться.
– Тоже политика? Не верю. Это какая-то хрень.
– Вопрос идеи фикс. Если Бирзинни домовой дорогу перебежит, для него это тоже окажется политической проблемой.
– Для домового? – засмеялся невидимый пилот.
Они оглянулись на него.
– А это, случайно, не подпадает под отсутствие уважения?
– Я ведь приказал ему заткнуться: нарушение субординации.
– Нарушил приказ. Казню и понижу в звании…
– Ага. Пусть знают.
– …и снова казню.
Генерал знал Гоульда даже дольше, чем Закрацу: они могли так вот перешучиваться – совершенно беспечно с точки зрения постороннего слушателя – вроде этого пилотирующего корабль кинетика; но между ними двумя, окруженными клубами дыма из трубки Гоульда, понемногу росло напряжение. Гоульд видел это в спокойствии темных глаз Генерала. Генерал, похоже, ожидал опасность – ощущал ее, догадывался о ней. Старый полковник пытался прозондировать бездонные глубины – аборигены? политика? – безрезультатно. Возможно, Жарный и сам не знал, чего именно боится. Гоульд в задумчивости посасывал чубук. После того как достигаешь определенного возраста, предчувствия равноценны дедукции – а возраст Железного Генерала давно превысил человеческий возраст.
Скоро они увидят планету собственными глазами, скоро дотянутся до нее разведывательные подзаклинания магоконструкта «Яна ІV». Они летели уже пять дней. Светоноздри корабля черпали из пустоты заблудившиеся лучи и разрисовывали ими поверхность прозрачных и непрозрачных стен. Поэтому они видели, как разъезжается во все стороны перед носом корабля созвездие Слепого Охотника; отдельные точки света разбегались по бокам вдоль оси «Яна ІV», направленного на солнце, обозначенное в Атласе Уттле номером 583, а поскольку разница в скорости их разбегания была огромной, созвездие быстро утратило для пассажиров корабля какое-либо сходство с фигурой, известной им по картам земного небосклона.
Купол кинетиков, как и все внутренности «Яна ІV», был украшен с воистину королевской роскошью: золочения, резьба, шелк, гобелены, ковры и панели, мрамор и мозаики, фрески, картины, бюсты. Лишь «нижняя» часть корабля, где находились арсенал, продовольственный склад, консерватория живых кристаллов и спальни, лишь она обладала какой-то видимостью функциональности, хоть Жарный все равно охотно вымел бы оттуда с сотню совершенно лишних безделушек. Но это ничего бы не дало; «Ян ІV» проектировали для старого Люция Варжада на манер прогулочной каракки монарха, и любые переделки наверняка оказались бы теперь более вредными для эстетики, чем стали бы полезными для эргономики.
