— А вы бы хотели помочь скорее освободить Бессарабию от фашистов? — спросил он, когда Тамара закончила свой рассказ.
— Конечно, товарищ майор! — взволнованно ответила девушка. — Возьмите меня к себе в разведку!
— А ты откуда знаешь, что я из разведки?
— По сердцу, товарищ майор, — улыбнувшись, ответила Тамара.
Комбат и майор рассмеялись.
А спустя несколько минут они говорили о будущей работе. Здесь же Тамара познакомилась с девушкой, с которой предстояло учиться, а потом и работать в тылу врага. Женя Зенченко — так звали новую подругу — старше ее на четыре года. Как и Тамара, родилась и выросла в Бессарабии. Комсомолка. Пошла в разведку. Она будет командиром. Тамара — радисткой.
Шли последние дни подготовки. Девушки уже знали, что их пошлют в Аккерман (ныне Белгород-Днестровский, Одесской области). Перед войной Женя училась в Аккермане, а у Тамары там жили родственники. С их помощью нужно было устроиться в городе, прописаться, найти работу.
…В распахнутую дверь самолета врывается холодный ветер. Зажмурившись, первой шагнула в нее Женя и сразу же за ней Тамара.
Земля быстро приближалась. Тамаре казалось, что она отчетливо слышит ее неясный нарастающий гул. И столько в этом гуле было тревожного, неведомого! Приземлилась неудачно: ушибла ногу. Попыталась встать, но запуталась в стропах парашюта и упала. Подбежала Женя.
— Что с тобой?
— Не беспокойся. Сейчас встану.
Женя помогла ей отстегнуть и спрятать парашют.
— Идти можешь? Надо уходить. Скоро рассвет.
— Могу. Нужно найти грузовой парашют. Там запасные батареи к рации.
Поиски оказались напрасными. Парашюта с грузом не нашли, хотя искали до самого рассвета.
Уже поднялось солнце, когда разведчицы, спрятав в лесу рацию, питание к ней, лишние вещи, двинулись в путь. Теперь это были девушки-молдаванки, направлявшиеся в Аккерман на базар.
В Мологу, пригород Аккермана, пришли, когда уже начало смеркаться. Решили до утра остаться здесь. Не идти же в город на ночь глядя.
Ночевали у одной бедной молдаванки. Утром девушек ждала первая неожиданность.
— Марина, — позвала Женя дочь хозяйки, девочку лет десяти, — сходи к соседям и купи нам яблок. Вот тебе деньги.
Девочка выбежала из дому, но тут же вернулась.
— Тетя, — сказала она, протягивая Жене бумажку, — а эти деньги сейчас не ходят. Нужны новые, с королем Михаем.
— Покажи. — Женя взяла в руки помятую купюру. — Правда старые! Смотри, Тамара.
— Сейчас только новые леи ходят, — доверительно сообщила девочка. — Даже немецкие марки в магазинах не берут…
— Да… Положение у нас с тобой неважное, — задумчиво проговорила Женя, когда подруги вышли на дорогу. — Груза не нашли, считай, что и денег нет.
— Ничего, как-нибудь выкрутимся.
Акулина Лопенко, или просто тетя Киля, обрадовалась племяннице. Хозяйство большое, а тут две молодые дивчины. Пусть живут, даром хлеб есть не будут.
Спустя два дня Тамара как-то сказала:
— А у нас, тетя, в Каргасанах вещи остались.
— Вещи? Почему же вы сразу не сказали?
— Да все некогда было.
— И много вещей-то?
— Не очень.
— Сходите, милые, обязательно. А то, чего доброго, пропадут вещи.
На следующее утро подруги отправились в путь. К вечеру были на месте. В небольшой рощице дождались ночи.
И вот наконец рация и питание к ней в большом домотканом мешке. Несли его по очереди.
На рассвете, усталые, измученные, пришли в Мологу. Здесь наняли подводу, на которой и добрались до города.
Тети Кили дома не было. Тамара отнесла мешок на чердак и спрятала там в углу, забросав хламом.
— А где же ваши вещи? — спросила хозяйка, вернувшись с базара.
— Нет вещей, тетя,- — чуть не плача, проговорила Тамара. — Женщина, у которой мы их оставили, уехала, и мы ничего не нашли.
— Вот досада-то! — посочувствовала тетя. — А много ли вещей было?
— Да нет, не очень. Но там было мое новое платье. Такое красивое!
Как только она ушла, Тамара забралась на чердак и, растянув антенну, стала настраивать рацию. Через полчаса спустилась вниз.
— У меня все готово! Давай скорее подготовим радиограмму. Ведь это наша первая!
Первая радиограмма… С каким нетерпением ее ждут там, за линией фронта! Майор Лебедев, очевидно, не дает покоя ребятам из армейского радиоузла. Ждут вестей и в штабе, где у больших карт и днем и ночью идет напряженная работа. Может быть, там еще ничего не знают о том, что происходит здесь, в Аккермане. Но скоро их короткие «точка-тире-точка» принесут первые вести, и молчавшая до сих пор карта покроется кружками, стрелками, линиями, заговорит на своем, военном языке. А потом в воздух поднимутся самолеты, выйдут из укрытия танки и самоходки, по всей линии фронта загрохочут раскаты орудийных залпов.
