Рыжий приходил к ним почти каждый вечер и тогда все присутствующие садились играть в подкидного дурака. Наташа не понимала отношений между своими соседками и их гостями и чувствовала себя в их присутствии не ловко. Но однажды она набралась смелости и сказала начальнику охраны Рыжего:
— Олег Иванович, почему вы все время стоите, садитесь, не стесняйтесь. Сегодня ко мне мой папа приезжает. Я вас познакомлю. Он вам понравиться. Вы знаете, вы даже чем-то похожи.
— Да только в комнату он не зайдет, Рыжий приказал в комнату мужчин не пускать, — напомнил начальник охраны. Увлеченная игрой Марина пропустила его замечание мимо ушей, Рыжий о чем говорил по сотовому телефону и на реплику своего начальника охраны внимания не обратил.
Через какое-то время в комнату зашел Пятоев. Глядя на него, начальник охраны замер с открытым ртом.
— Этого не может быть! — воскликнул Рыжий, — Как вы сюда проникли?
— И не спрашивайте, — ответил Пятоев, — Кто бы мог подумать, что общежитие педиатрической академии охраняется лучше штаба дивизии в Гудермесе.
— Знакомьтесь, это мой папа, — сказала Наташа, — его зовут Игорь Александрович.
— Вера, — представилась Вера, крепко, по-мужски пожимая руку Пятоева.
— Зовите меня просто Рыжий. Так вам будет легче запомнить, — сказал Рыжий. Пятоев невольно улыбнулся. После даже беглого взгляда на своего нового знакомого его кличку забыть было уже не возможно.
— Здравствуйте, меня зовут Марина, — протянула Пятоеву руку девушка необыкновенной красоты, — Наташа о вас мне много рассказывала.
Лишь однажды ему посчастливилось видеть девушку такой исключительной, выдающейся внешности. Тогда ему самому пришлось лечиться в госпитале имени Бурденко в Москве, и он сохранил об этом лечебном учреждении самые тёплые воспоминания. Будучи в лейтенантском возрасте, он попал в хирургическом отделении главного клинического госпиталя имени Бурденко. Командованием была поставлена перед ним боевая задача вырезать нежданно возникшую у него во время выполнения ответственного задания паховую грыжу. В палате грыженосцев личный состав подобрался холостой и жизнерадостный. Санитарками в госпитале работали девушки-солдатки, имеющие лимитную московскую прописку и учившиеся в вечернем медучилище. Палату грыженосцев в качестве санитарки обслуживала девица удивительной красоты с явными садистскими наклонностями. Она кокетничала со всеми пациентами одновременно, но доступа к телу не позволяла. Госпиталь тогда являлся военным учреждением, и в нём соблюдался режим секретности. Поэтому никто не знал, когда его возьмут на операцию. График операций висел в комнате врачей. Садистка-санитарка подглядывала, когда кто идёт на операцию, и в ближайшую после операции ночь обещала отдаться. Будучи девушкой не только исключительно красивой, но и честной (такой её воспитал комсомол), она пребывала вечером в день операции в вызывающих одеждах. После операции по поводу грыжи, когда у человека разрезан живот, ему больно не только любить, но даже кашлять и глубоко дышать. Красотка-санитарка объяснений никаких не принимала, отсутствие взаимности связывала с недостатком любви и расставалась навсегда. Ослабленные потерей грыжи военнослужащие очень переживали, клялись в любви, и при воспоминании о ней им было мучительно больно. Горячий псковский парень, лейтенант Пятоев, не спал два дня и старался не смотреть на неё, пока не выписался из госпиталя. А снилась она ему, пока он не получил звание старшего лейтенанта.
Но эти опасные игры с офицерским составом элитных подразделений Советской Армии не могли продолжаться бесконечно долго. Однажды один старший лейтенант спецназа откликнулся на её зов. Она точно знала, что его операция закончилась два часа назад, и поэтому безбоязненно провела его в операционную и позволила себя раздеть, а так же положить на операционный стол. Разошедшиеся швы послеоперационной раны и обильная кровопотеря не помешали спецназовцу выполнить свой солдатский и человеческий долг.
Когда голая, залитая кровью с головы до ног, только что лишившаяся невинности, проживающая в столице своей родины по лимитной прописке, редкой красоты санитарка вбежала в комнату дежурного хирурга и сообщила ему, что ее суженый истекает кровью на операционном столе, у врача с двадцатилетним стажем выпала из руки уже поднесенная ко рту рюмка с неразбавленным спиртом. В главном лечебном учреждении Вооруженных Сил такого не случалось со дня его основания.
